Оружие Круппа. История династии пушечных королей

Альфрид говорил, что если бы перед судом предстал Густав Крупп фон Болен унд Галъбах, то он был бы оправдан. Сейчас он, его сын, оказался на месте отца. Однако его положение гораздо сложнее. Отец по крайней мере знал, что происходит в Берлине с первых дней существования «третьей империи». Поскольку он, Альфрид, этого не знал, он находится в невыгодных условиях. На него возлагают ответственность за систему, которую он не создавал, которую плохо понимал и зачастую не одобрял. По сути дела, говорил он, его обвинение сводится к «сотрудничеству» с германским правительством. И тут, возвысив свой сильный баритон, оп заговорил не только для суда, но и для всей Германии. Да, это правда, он сотрудничал со своим правительством и гордится этим: «Никто не вправе винить нас за то, что в дни военных испытаний мы избрали путь долга, путь, которым шли миллионы немцев на фронте и в тылу и который привел их к смерти».

Он отверг обвинение в «грабеже оккупированных территорий», указав, что большой бизнес интернационален. Обвинение в применении рабского труда требовало особого подхода, и в этом Альфрид раскрылся так, как не раскрывался ни в чем — ни в сказанном, ни в написанном им. Он попросту игнорировал эту проблему, не намеренно, конечно, ибо он представлял себе, каков может быть приговор трибунала, а потому, что для него такой проблемы не существовало. Он не понимал, о чем идет речь, ибо не считал своих рабов людьми. Он объяснил трибуналу, что «в течение всего периода существования фирмы человек всегда был для нас важнее денег. Меня воспитали в духе уважения нашей фирмы к людям, которые у нас работали, иногда из поколения в поколение. Этот дух царил на всех предприятиях Круппа. Разве можно представить, чтобы то, что взращивалось в течение столетия, исчезло за один день». Крупп заявлял это со всей серьезностью. Однако нетрудно понять, что он говорил так, имея в виду немецких рабочих. Рабы не были крупповцами. О каком дурном обращении с ними могла идти речь, если их не считали даже людьми? Это невероятное, дикое убеждение сохранилось у Круппа и во время суда, и поэтому он торжественно заявил, что «никаких преступлений против человечности не совершил».

В течение месяца трое судей обдумывали свой приговор. Никто из них не сомневался в виновности Альфрида. С самого начала они были единодушны и уверены в пункте о применении рабского труда. Уилкинс требовал более сурового приговора в связи с грабежом во время войны на основании фактов, свидетельствующих о захвате имущества во Франции, Югославии и Советском Союзе. Его коллеги считали эти факты сомнительными и полагали, что доказательства по другому пункту в десять раз сильнее. В конце концов договорились о тюремном заключении. Дэйли и Уилкинс требовали еще и конфискации имущества Круппа. По закону № 10 Союзного Контрольного Совета в Германии они имели на это право. Ст. 11, п. 2, предусматривала, что любой обвиняемый, осужденный за преступления против человечности, мог быть подвергнут любому виду наказания из шести или всем вместе, включая конфискацию имущества. Андерсон колебался. После того как было пространно изложено мнение большинства, он и Уилкинс решили записать свои особые мнения по вызвавшим разногласия вопросам.

Приговор по делу Круппа и его коллег, зачитанный 31 июля 1948 года, содержал 60 тысяч слов. И защита, и обвинение были поражены резкостью его формулировок. При Альфриде Круппе, говорилось в приговоре, крупповская фирма, «этот огромный спрут, тело которого находилось в Эссене, незамедлительно запускал свои щупальца в захваченные вермахтом территории и принимался перекачивать в Германию все, что способствовало укреплению ее военной мощи вообще и крупповской фирмы в частности... Нет сомнения, что этот рост и экспансия крупповской фирмы объяснялись в значительной мере благожелательным отношением к ней со стороны Гитлера. Тесные связи между Круппом, с одной стороны, и правительством Германской империи, в особенности командованием армии и флота, — с другой, превратились в подлинный союз. Деятельность крупповского концерна во время войны была основана на грабеже чужих территорий и чудовищной эксплуатации принудительного труда огромного числа иностранцев».

Судья Андерсон заявил, что трибунал готов объявить приговор, и судья Дэйли приказал: «Обвиняемый Альфрид Феликс Альвин Крупп фон Болен унд Гальбах, встаньте». Альфрид поднялся. Наступила пауза. Затем Дэйли торжественно прочитал: «На основании предъявленного вам обвинения трибунал приговаривает вас к двенадцатилетнему заключению с конфискацией всего личного и недвижимого имущества». Он добавил, что время предварительного заключения засчитывается, и срок идет с 11 апреля 1945 года. «Можете сесть», — закончил он.