Оружие Круппа. История династии пушечных королей

Возможность такого столкновения начинала угрожающе возрастать. Немецкие и английские студенты, встречаясь на континенте, открыто говорили о назревающем конфликте. Офицеры германского флота усвоили привычку провозглашать тосты за «день», то есть день объявления войны. Уже в начале 1891 года вновь созданный Пангерманский союз [29]

разослал коммерсантам выставочные значки с надписью: «Мир принадлежит немцам». В своей главной штаб-квартире кайзер — эта реальная сила, подогревавшая воинственные настроения, — продолжал играть с огнем. Вильгельм считал, что франко-прусская война подняла мощную волну тевтонских побед, и опасался только одного: чтобы эта волна не спала.

На вилле Хюгель Фриц размышлял о способах оказать помощь своему другу. Одним из таких способов было добавить еще один ручей к потоку шовинистической литературы. В соответствии с этим он основал в 1893 году в столице ежедневную газету «Берлинер нейсте нахрихтен» и открыл телеграфное агентство. Политическая направленность газеты и агентства была ясна. Они поддерживали фирму «Крупп», «всевысочайшего», армию, военно-морской флот, немецкую промышленность и Пангерманский союз. Вильгельм по достоинству оценил услуги Круппа. Однако слова — это далеко не все, что требуется, с грустью вздохнул кайзер. А как насчет дел? Почему бы Фрицу не выставить свою кандидатуру в рейхстаг? Фриц поморщился. Однажды он уже пытался это сделать. Тогда попробуйте снова, настаивал Вильгельм. В рейхстаге слишком много депутатов-предателей! Кайзер просил их проголосовать за ассигнование 100 миллионов марок, чтобы он мог увеличить свою армию на 60 тысяч солдат. Но эти свиньи имели наглость ответить, что ему уже было отпущено 12 миллиардов марок, что численность армии со времени Седана утроилась и что этого более чем достаточно. В ответ на это нахальство пришлось распустить рейхстаг, и кайзер был бы очень благодарен Круппу, если бы тот выставил свою кандидатуру в новый рейхстаг.

Как лояльный немец, Фриц — правда, нехотя — согласился, а его мастера, как правоверные крупповцы, эскортировали рабочих к избирательным урнам и следили за их голосованием. Первый раунд не принес решающих результатов, дав 19 484 голоса Круппу, 19 447 — католическому кандидату и около 5000 голосов представителю Социал-демократической партии Германии. Однако в заключительном туре Фриц одержал победу ничтожным большинством голосов: социал-демократы на этот раз сочли неприемлемым блокироваться с католиками и тем более с Круппом. Провалившийся кандидат жаловался, что избирательная процедура на участках крупповского концерна была в корне неправильной, но официальные наблюдатели заявили, что ничего предосудительного не заметили. Торжествующие победители бесплатно угощали пивом всех эссенцев и организовали факельное шествие по городу. Хотя Фриц с 1893 по 1898 год был депутатом рейхстага от Эссена, он никогда не выступал на его заседаниях и, казалось, был очень удивлен необходимостью соблюдать строгую партийную дисциплину в парламенте, где сторонники императора имели лишь незначительное большинство.

Фриц проголосовал за принятие закона о военных ассигнованиях, и это было его предельным вкладом в партийную политику. Однажды он голосовал против своего партийного руководства, а проявленная им политическая бестактность дважды ставила правительство в весьма неловкое положение. В 1894 году Крупп заявил на одном банкете, что неудача в торговых переговорах с Россией повлечет за собой войну. Это ему известно, продолжал он, потому что так высказался Бисмарк в беседе со своим врачом, а тот передал его слова Фрицу. На следующий день сенсационное заявление Круппа было напечатано на первых полосах всех берлинских газет, за исключением его собственной. Отставной канцлер был вынужден сделать формальное опровержение. Здесь Бисмарка можно заподозрить в неискренности. По всей вероятности, подобные мысля приходили ему на ум: нужно было что-то сделать, чтобы обезвредить новый франко-русский военный союз.

Четыре года спустя, в разгар англо-французского кризиса по поводу Фашоды [30], Фриц беседовал в замке Го-генцоллернов. Тогда германский министр иностранных дел между прочим сказал, что если бы он был премьер-министром Великобритании, то немедленно объявил бы Франции войну, использовав Фашоду как предлог, так как для Англии это на редкость благоприятный момент: соотношение сил сложилось временно в ее пользу. Вернувшись к себе в отель, Фриц написал письмо одному другу в Лондон, прося его, чтобы точка зрения немецкого министра была сообщена британскому премьеру. Результат легко можно себе представить: сконфуженный Берлин был вынужден оправдываться.