Ошейник для Лисицы (СИ)

— Этого мечника? А он согласится?

— Думаю, да.

— А если попрошу я, а не ты? — задала каверзный вопрос Флёр.

Чак замолчал.

— Вот я сейчас пойду и спрошу у него. И если он откажется, то я иду без него, — лисица уверенно встала и направилась к выходу, виляя хвостом. Альба проводила её грустным взглядом, а отец, дождавшись, пока удары её каблуков стихнут, взялся за вилку и стал есть. Но аппетита у него явно не было, поэтому вскоре он отложил столовый прибор и вдруг сказал:

— Это не моя дочь.

Все присутствующие удивлённо посмотрели на Чака.

— Милый, ты чего? — сочувственно сказала его жена. — Прошу тебя, не говори так.

— Альба, посмотри на неё! — он показал в сторону, куда ушла Флёр. — Я, наверное, спас не ту лисицу, а эта умело прикидывается моей дочкой. Наверное, настоящая Флёр умерла где-то в тюрьме Тардифа…

— Чак, что ты мелешь? — вдруг повысила голос Альба. — Не смей так говорить о ней!

— Извини, дорогая, но я не узнаю в ней свою Флёр…

— Это она, Чак…

— Я не верю в это.

Вдруг у двери послышались глухие всхлипывания. Обернувшись, мы все увидели стоявшую в проёме лисицу, которая плакала от досады и обиды. Она держалась за дверной косяк, потому что вся дрожала. Никто не ожидал, что она будет так быстро.

— Я встретила Нобля у тебя в кабинете… — сказала она сквозь слёзы. — Он согласился.

— Флёр, ты… — не на шутку испугался Чак, но она уже дала всё понять:

— Прости меня, папа. Наверное, мне действительно стоило умереть на полу камеры в наручниках… Прости, что осталась жива, — ещё раз всхлипнув, она убежала.

— Флёр! — поднялся со стула Чак, но я, неожиданно даже для себя, остановил его.

— Пойду разберусь.

— Ренар, я…

— У меня ещё не было опыта в разгребании семейных скандалов. Пойду, попробую, — я уверенно поднялся и направился в сторону комнаты Флёр, куда она меня ещё ни разу не пускала. Пройдя через весь дом, я без стука дёрнул ручку её двери и вошёл внутрь.

Свою спальню явно обставляла она сама. Первым впечатлением от этой комнаты было чувство, что она очень мягкая. Много тяжёлых бархатных штор, кровать с занавесками, толстый ковёр, несколько вязаных полотен. Ещё на стене висела необычная коллекция, состоящая из арбалетных стрел различных типов. Прикинув на взгляд, я оценил коллекцию в несколько десятков разнообразных экземпляров. Но сейчас мне было не до изучения типов стрел. Лиса сидела на своей кровати и молча разглядывала тонкий хрустальный шарик с ядом.

— Флёр, не стоит.

— Я думала, что мой отец — единственный, кто не отвернулся от меня в клане, но даже это оказалось не так.

— Флёр, твой отец любит тебя.

— Любил. Он любил настоящую дочь.

— Но ты и есть его дочь.

— Ты слышал, что он сказал…

— Но ты же знаешь, что он не со зла… Просто ты бываешь излишне упряма, и твой папа рассердился.

— За что он так со мной? Сначала гиены. Потом Арен. А теперь самый дорогой лис на свете…

— Флёр, он не собирается бросать тебя.

— Почему он так думает?

— Я не знаю, Флёр.

— Я тоже… — она стала теребить и крутить ошейник на шее. Сразу на шерсти показалось несколько струек крови.

— Остановись! — я остановил её лапу, не дав ей истязать себя дальше.

— Что? — я протянул лапы к ошейнику и сделал так, чтобы он её не касался, приподняв его над плечами Флёр. Он был достаточно просторным, чтобы она могла не касаться его шеей.

— Не шевелись.

Флёр замерла как статуя.

— Чувствуешь?

— Что?

— Свободу.

— Как это?

— Сейчас ошейник тебя не касается, — я сделал так, чтобы и мои лапы не касались её плеч и шеи. — Что ты чувствуешь?

Лисица глубоко вздохнула и закрыла глаза:

— Ничего.

— Как ощущения?

Она молчала и просто наслаждалась отсутствием ошейника. Долго она так сидела — у меня немного задрожали лапы, но я продолжал держать ошейник, чтобы он не касался её ни одним шипом. Наконец, по истечении десяти минут, она дозволительно произнесла:

— Отпускай.

Я аккуратно положил ошейник ей на плечи. Флёр немного дёрнулась, но осталась спокойной.

— Флёр, всё будет хорошо. Мы снимем с тебя его, и ты будешь свободна. По-настоящему свободна, а не так, как сейчас.

— Я понимаю, Ренар. Наверно, ты единственный остался, кто понимает меня.

— Только не бросай своего отца, ведь он тоже тебя не бросит.

— Я знаю… — она вдруг крепко обняла меня. — Женись на мне, Ренар, — вдруг предложила она.

Я с лёгкой улыбкой приобнял лису.

— Флёр, ну ты же знаешь, — ответил я ей, зная, что она всё поймёт.

— Эх, лисишка… — вдруг сказала она. — Пойдём собираться. Нобль уже готов.