Осиное гнездо

— Господин президент независимой Украины! Разрешите доложить! Личный состав будущих воинов всегда будет стоять на страже независимости страны. Ни один турок не ступит на нашу землю без разрешения, ни один монгол не заявится, чтоб осквернить наши святыни, — произнес Мэлор и перекрестился.

Богачек тем временем извлек бутылку 96 процентного медицинского спирта, высыпал на стол содержимое сумки, достал граненые стаканы и сказал:

— Не знаю, как ты, а я так, не разводя эту прозрачную жидкость, приму стаканчик. Тем самым поставлю заслон всякой нечисти в организме, а все микробы, содержащиеся в закуске, погибнут, не дойдя до кишечника.

— Была, не была, — сказал полковник Гавриленко, выпячивая грудь колесом, — за Родину, за Сталина, вернее за Кучму— вперед!

Он опрокинул полстакана, вытаращил глаза, и, чувствуя огонь внутри, вовремя пропустил кока-колу в желудок, где стала происходить реакция.

— Ох, шшикотно как в пузе, мама мия! Го — го — го! Мы смело в бой пойдем за власть советов и как один… Не умрем в борьбе за это. Послушай, Том, пропиши ты этому Диско — падлюке что-нибудь такое, чтоб у него понос был в течение месяца. Ну что тебе стоит, скажи? Он ведь ходит к тебе на прием, правда?

— Как правило, нет, — ответил Богачек. — У этих главных районных крыс есть своя поликлиника, и даже больница в областном центре. Там новейшее зарубежное оборудование. В этой части, как было при коммунистах, так и осталось, без каких-либо изменений. Если что изменилось, так это то, что завезли из-за рубежа новую технику. Там сядешь в кресло и на дисплее монитора все твои внутренности, как на ладони: малейший рубчик виден. Диагноз всегда точен и безошибочен.

— Мне бы туда, — произнес Мэлор, затаив дыхание.

— Полтысячи долларов и ты у компьютера, — сказал Богачек.

— Я никогда не соберу такой суммы, — грустно произнес Мэлор.

— А знаешь ли ты, Карл — Марл — Энгельс — Ленин, что мы с тобой сидим на мешках с деньгами, и не проникли вовнутрь только потому, что не знаем, как их развязать.

— Как это на мешках с деньгами, как это? Помилуйте, Том Иванович! Что вы такое говорите? Вы просто шутите! Смеетесь над бедным военкомом. Вы хотите лишить меня сна, а я и так очень плохо засыпаю; а если и засыпаю, то мне снятся крысы, которые подбираются к моему мужскому достоинству, чтобы откусить. Чем я тогда буду пользоваться, если, скажем, на меня нападет нужда по маленькому. Да и жена скажет, что я настоящий потаскун. Увольте, Том Иванович! Ослобоните бедного полковника от стрессовой ситуации.

Том Иванович понял, что настал момент наполнить стакан до верха.

— Только не запивать водой: в организме происходит реакция и это очень вредно. Лучше разведи здесь до употребления вовнутрь. Это я говорю тебе как медик. Я тебе не враг, понял?

Мэлор налил полную кружку воды, развел спирт наполовину, выпил содержимое, и поцеловал граненый стакан в донышко.

— Вот это кайф! Как твой воображаемый мешок с деньгами, на котором ты сидишь, га — га — га!

— И ты сидишь тоже.

— И я?

— И ты!

— Го — го — го, шутник. Где этот мешок, покажь! А? Покажешь — я тебе свою долю отвалю. Без всяких предварительных условий. Могу дать гарантию… в письменном виде. Дай ручку и карандаш, я сяду сочинять рапорт. А рапорт — это документ, ядрена вошь. И потом, слово офицера. Но это еще не все. Слово Мэлора, что значит Маркс — Энгельс…

— И остальная сволочь, — добавил Том Иванович. — Можешь не продолжать. А теперь слушай внимательно. Тут одна женщина из далекого — далекого села Апшица, что ведет военный учет, как-то пришла ко мне и стала выяснять, в каких случаях ее сын мог бы быть признан негодным к службе в вооруженных силах. Она вытащила три сто долларовые бумажки и намекнула, что это только первый взнос, представляешь?

— Ну и что же? А причем тут денежные мешки, на которых мы якобы сидим? Ну и чудак ты, право же, Том Иванович, — произнес Мэлор разочарованно. Он потянулся за стаканом и, расстроившись, не собирался разбавлять спирт. Ноги не совсем слушались его, сделать грудь колесом не удавалось, перейти на строевой шаг было совершенно невозможно. И, тем не менее, Мэлор соображал.

— Дурак ты, Мэлор. Ты, кажется, совсем лишен сообразительности. Да у тебя около тысячу призывников в районе ежегодно. Пусть сто человек учатся, пусть сто хилые, ни на что не годные, кроме как сидеть на шее родителей, сто человек мы должны отправить, иначе могут взять за хобот, но семьсот у тебя в кармане, вернее, у нас в кармане. Это семьсот тысяч долларов. Чистые денежки, без налогов. К тому же сумму можно увеличить. Пусть платят не тысячу, а три, а кто победнее — две. Это полтора — два миллиона в год. Ты посмотришь, как начнет меняться по отношению к нам эта сука — Диско — падлюка.