Осиное гнездо

— Ты — гений. Я должен это признать. Сам я бы в жизни не догадался. А, правда, это можно делать без какого — либо риска. А что? Мы мирная держава, мы отказались от атомного оружия, передали кое-что после распада в Россию, а сами содержим небольшую армию. Призывать можно и нужно всех, а отправлять к месту службы только тех, чьи родители перебиваются с хлеба на воду, с воды на хлеб.

— Вот — вот, сообразил. Молодец. Хвалю, — сказал Том Иванович, положив руку на плечо Мэлору. — Мы должны распределить обязанности. Я тебя назначаю кассиром. К тебе будут приходить люди, ты, договорившись с ними о цене, направляй ко мне на медицинский осмотр. Призывник у меня полежит с недельку в больнице на обследовании. За это время родители приносят тебе денежки, всю сумму, мы делим их поровну, и я выдаю медицинскую справку о непригодности к службе в наших славных вооруженных силах. На основании моей справки, ты выписываешь белый билет, и отравляешь призывника на все четыре стороны. Вот и вся музыка. Понял теперь, на каких денежных мешках мы сидим. Позже, когда об этом догадается этот лысый пес, эта Диско — падлюка, нам придется и с ним делиться. Говорят, он собирает дань со всех отделов. А теперь еще и лес гонит за границу.

— И зачем одному человеку столько денег? Если бы у меня было столько, я бы сошел с ума, не смог бы выдержать такой пытки, — признался полковник.

— А он и так уже не здоров, у него не все дома, как говорится. Ты наблюдал, как он, сидя в президиуме, оглядывается? Отчего, как ты думаешь?

— Ему все время кажется, что за ним идут с наручниками, — сказал Мэлор.

— Правильно. И ночами он не спит.

— Послушай, а с нами не может случиться то же самое?

— Как с тобой, я не знаю, а со мной ничего подобного не произойдет, — уверенно сказал Богачек. — Когда у меня будет много денег, я куплю себе какую-нибудь должность. Например, должность главы администрации района. Она стоит каких-нибудь двести тысяч долларов. Для состоятельных людей это мелочи. И буду как этот Дискалюко-суко. А эти двести тысяч быстро воз вернутся.

— И я сделаю то же самое.

44

В бутылке оставалось еще около двести грамм спирта. Прозрачная жидкость была не закупоренной, и спирт испарялся. Такой процесс мог наблюдать только Богачек. Он имел солидный опыт.

— Давай, оприходуем. Посуда любит чистоту. Остатки — сладки. Ты знаешь об этом?

— Я согласен, только внутри у меня пожар, — начал хныкать Мэлор.

— Так за наше предприятие, чтоб все шло как по маслу. А твои внутренности поменяем на бараний желудок. Знаешь, какой он у них крепкий? Они гвозди могут проглатывать.

Друзья еще выпили. Мэлор оказался более слабым и даже слезливым. Он сначала обнял Богачека, крепко прижав его к своей груди, и положил подбородок на плечо, стал жаловаться на судьбу:

— Дорогой Том! Я есть самый несчастный человек на свете. Представь себе: все документы оформлены, чтобы присвоить мне звание генерала и вдруг, вместо генеральских погон, меня досрочно увольняют из вооруженных сил. Я им, конечно, нервишки попортил всем задолго до моего увольнения, и я правильно сделал. Еще с комсомольского возраста я усвоил: бороться и еще раз бороться — до победного конца.

— Кто не борется — тот не побеждает, — сказал Богачек, пытаясь вырваться из объятий своего друга.

— Но тут силы оказались неравны. Они, суки, организовались и ополчились на меня, талантливого офицера и коммуниста. Я оказался фактически на улице, я — Мэлор, что значит Маркс — Энгельс — Ленин — Октябрьская революция. Как они смели? Ну, скажи, как они посмели, ведь у меня за плечами военное училище, академия в Москве, университет марксизма — ленинизма. И потом я Маркс, Энгельс, Ленин плюс еще Октябрьская революция. Меня нельзя трогать, нельзя обижать. Мне при жизни надо ставить памятник, а они с−суки, эх! Всех бы перестрелял. Где найти такого образованного офицера? Да его даже в самом Киеве нет. Ты понимаешь? — нет, не понимаешь! И никогда не будет. Ну что этот Кузьмук? Как это он допустил, что наша армия составляет всего триста тысяч человек, а милиционеров пятьсот тысяч? Ну, разве это разумно, скажи!

— Ты знаешь — отпусти меня, мне кое-куда надо, — взмолился Богачек. Но Мэлор еще крепче прижал его к себе.

— Потерпи.

— Тогда идем вместе.

— Куда, зачем?

— В нужник, — сказал Богачек.

— А, так бы и сказал. Пойдем.

Так они, обнявшись, протиснулись в дверь одновременно, благо секретарши уже не было, но Мэлор зацепился ногой за порожек, и они оба грохнули в коридоре.

— Ну, ты меня уважаешь, или не уважаешь? — зарычал Мэлор.

— Я тебя люблю, — сказал Богачек.

— Тогда поцелуй меня в ж…

— Нет, сперва ты.

— Куда?

— В анус.

— Обнажись.

— Отпусти мои руки.

— Я тебя люблю. Ты понимаешь?

— Отпусти, больно же.

— Ты меня уважаешь или не уважаешь? — в который раз спросил Мэлор.

— Уважаю, только отпусти.