Осиное гнездо

Это был по существу не обед, а ужин, потому что гости съехались к восьми вечера. Хулио тоже привел с собой двух человек, а с Дискалюком прибыли две проститутки — Луша и Оксана. Дмитрий Алексеевич знал, что многие высокопоставленные начальники в Киеве, когда бывали за границей, снимали ресторанные залы на двоих — на себя и свою подружку. Он мечтал об этом давно. И вот такой благоприятный случай представился. Деньги для него не имели никакого значения. Он испытывал даже некоторую радость, что избавляется от них. Ну, что такое семьдесят пять тысяч долларов за один ужин, если у него миллионы и девать их некуда. В Испании надо потратить миллиончика два, а три пусть остаются. Сыновья подрастут, пусть едут в Испанию на учебу. Правда, старший, Икки, не проявляет интереса к учебе. Два года тому в десятом классе, он не знал простой алгебраической формулы — квадрата суммы двух чисел. Учительница математики жаловалась, что Икки (Исполнительный комитет коммунистического интернационала) не знает, сколько будет три в кубе. Аттестат за среднюю школу он купил: учителя самый нищий народ в его богатой стране — рады были лишней копейке. Да что толку? В этой Испании не все купишь за деньги. Вон, Джульетта не продается. Гордая. Ну и пусть. Эти девочки не хуже ее, наверняка. У всех там одинаково. Вся разница в умении преподнести себя и быть ласковой. И не стесняться, не жаться, как Марунька. Надо бы и у себя в Рахове бордель завести.

— Оксана, ты не хотела бы вернуться домой и у нас, в Рахове, обслуживать клиентов?

— Я об этом не думала, — ответила Оксана.

— А ты подумай.

— А что думать? Все в Рахове меня быстро узнают, откуда я и кто я? А у нас, в Апше, девушек моей профессии не жалуют. Здесь в Мадриде меня никто не знает, да и клиенты здесь, не то, что в Рахове — дерьмо.

Тут подошла Джульетта и стала спрашивать, где остальные.

— Мы только втроем. Я, случайно здесь встретил землячек и пригласил их с собой и вас я вижу всего семь человек. Десять всего, а это уже компания.

— И вы сняли этот дорогой ресторан на десять человек? Да здесь можно поместить пятьсот, не меньше. Вы что — сдурели? А почему все столы накрывают? О, мама мия!

Джульетта побежала к своим, и долго что-то говорила, жестикулируя руками.

— Браво руссо! — закричали ее подруги и захлопали в ладоши. Хулио и его друзья отрицательно мотали головами, а затем начали спорить.

— Все эти столы накрывают для нас, — гордо заявил Дискалюк, приближаясь к испанцам. Слева и справа у него почти висели две проститутки, но косили глаза на друзей Хулио.

— Я не понимаю смысла вашей щедрости, — заявил Хулио. — Зачем накрывать все столы в пустом зале? Зачем швырять деньги таким образом? Вы могли бы у себя в Рахове поддержать бедных, сделать бесплатное питание для нищих, тех, что подобно вашему Ленину, стоят с протянутой рукой.

— Вы не знаете щедрости русской души! — гордо выпрямляя спину, заявил Дискалюк. Он освободил руки, на которых висели проститутки и, жестикулируя ими, как медведь лапами, продолжал: — У меня такая возможность впервые в жизни. Для меня это больше, чем все нищие в Украине вместе взятые. Я, когда вернусь домой, накормлю несколько нищих в нашем ресторане «Говерла». Спасибо за совет. А сейчас прошу к столам. Мы можем сесть все вместе, или каждый из нас может занять отдельный столик. Прошу, господа!

Джульетта позвала официантов, сказала им несколько слов, и те сдвинули три стола уже сервированные. Получился как бы один длинный стол, за который уселась вся компания. Проститутки сели на колени Дмитрию Алексеевичу, но он спихнул их, и они разместились рядом на свободных стульях.

— Мы сидим на стульях из вашего ясеня, — сказал Хулио.

— О, какая роскошь! — поддержала Долорес.

53

Официанты тут же окружили компанию и стали разливать спиртное — шампанское, коньяк, водку. Дмитрий Алексеевич покосился на миниатюрную рюмку, схватил бокал для минеральной воды и подставил под горлышко, которое официант наклонил над миниатюрной рюмкой. Официант заморгал глазами, приподнял бутылку в вертикальном положении, но Дискалюк произнес на чужом языке:

— Наливай, чего жмешься?

— О русс, звиняйт, — сказал официант и наполнил бокал до половины.

Джульета, сидевшая почти рядом, сказала что-то по-испански, и все, сидящие за двумя столами, захлопали в ладоши. Дискалюк поднялся, посмотрел на Джульетту, как бы давая ей задание, чтоб она переводила и начал:

— За дружбу между нашими народами, нашими компаниями. Мой отец воевал за свободу Испании в 1936 году, поэтому у меня, как у гражданина бывшего Советского союза особые чувства к Испании, как к стране, и ее народу. Если бы я был молодым и неженатым, я бы обязательно женился на испанке, и мы с ней весь лес перетащили бы сюда и делали из него великолепные стулья и столы для ресторанов.

— Браво руссо! — закричала Долорес после перевода и захлопала в ладоши. Она явно смотрела на него с благоговением.

— Эта сучка хочет тебя захомутать, — шепнула Луша на ухо Дискалюку. — Может, ты нас отпустишь? А то она нам морду разукрасит. Испанки очень ревнивые, а потому опасные женщины.