Осиное гнездо

Дмитрий Алексеевич помрачнел, опустил голову. Он чувствовал себя виноватым. Чтобы решить этот вопрос, погасить этот дурно пахнущий фонтан, прущий из уст могущественного покровителя, ему придется срочно ехать в Рахов, забираться в свой тайник, извлекать наличку и везти обратно в Киев. А он устал.

— Нельзя ли отложить этот вопрос на некоторое время?

— На какое время, почему? Говори, не стесняйся.

Савва Сатурнович сам сидел за рулем «мерседеса», они уже подъезжали к городу. На первом же перекрестке Савва Сатурнович переехал на красный свет, но работник службы дорожного движения только козырнул.

«Теперь и я буду переть на красный сигнал светофора», коротко подумал Дмитрий Алексеевич.

— Мне нужно недельки две, от силы месяц, — произнес он упавшим голосом. — Мне необходим краткий отдых. Я плохо переношу самолет. И поезд не люблю. Для того, чтобы погасить задолженность, я должен поехать в Рахов, найти наличные деньги и вернуться в Киев. Вы найдите какой-нибудь другой банк. Я буду переводить деньги ежемесячно на указанный счет.

— Это не подходить. А что касается отдыха, ты прав. Знаешь что? Давай я тебе устрою небольшой отдых.

— Мне бы домой уехать и как можно быстрее. Вы мне хотите выдать путевку на море?

— Нет, я тебе выпишу постоянный пропуск на заседание Верховной Рады. Побудешь несколько дней, послушаешь, какую ересь несут наши некоторые депутаты, посмотришь, как они дерутся. За живот будешь хвататься. Это большая психологическая разрядка. Я, когда, мне скучно и муторно на душе, бегу на заседания этих, избранных народом, шутов. Кайф, я те скажу, не передаваемый. Хошь, вдвоем сходим.

— Вдвоем согласен, а одному среди незнакомой публики, муторно как-то. А пока давайте притормозите, у какого-нибудь хорошего ресторана. Пообедаем, а заодно за столом обсудим ситуацию, — предложил Дмитрий Алексеевич.

— Поедем в центр в ресторан «Будапешт», там директор — наш человек.

Как только они остановились, директор ресторана выскочил им навстречу и даже попытался открыть заднюю дверцу машины, но Тонконожко сидел рулем.

— Обед на двоих, срочно, — скомандовал Тонконожко. — Этот товарищ из Греции, двоюродный племянник Папандопулуса, смотри, не ударьте лицом в грязь.

— Милости просим, дорогие гости, — произнес директор Гвоздь, расшаркиваясь и открывая перед ними входную дверь.

— Папанделла — мандела, сикуриоса, — произнес Тонконожко уже за столом, моргая Дискалюку.

— Откуда вы греческий знаете, Савва Сатурнович? С вами, пожалуй, не пропадешь.

— Я греческий знаю так же как и ты, — рассмеялся Тонконожко. — Надо же припугнуть этого болвана, чтоб его работники быстрее шевелились и не торчали потом с ручкой в руках, якобы для подсчета, сколько мы им должны. Ты что будешь, свинину в соусе, или крольчатину?

— Я как вы, — ответил Дискалюк, — только, правда, в двойном размере, мне всего по две порции. Я измучился в Испании. У них все так скромно. Водку пьют глотками, закусывают, черт знает чем… соломкой, да всякими соками запивают. По мне, так лучше всего на родине. Тут как опрокинешь стакан, как нарубаешься шашлыка, и жить хочется. Нет, нам процветания по-испански не нужно, точно вам говорю.

55

Депутаты Верховной Рады использовали телевизионный канал. Каждое выступление траслировалось на всю страну. Избиратели могли видеть и слышать своего избранника, как он защищает интересы избирателей в парламенте, какие блага требует, насколько выполняет свои предвыборные обещания.

Депутаты вообще-то так и делали, но они часто забывались, обменивались друг с другом крепкими словечками и даже устраивали кулачные бои. Были случаи всеобщей потасовки, когда бедный зритель сам хватался за голову и спрашивал соседа, либо самого себя: неужели такое может быть? А, возможно, это и вовсе не парламент, а какая-то пивная, где люди с перепою дубасят друг друга, не разбирая, кому надавать тумаков, лишь бы унять зуд в кулаках и высказать все, что иногда приходит в не слишком умную голову.

Самым интересным в Верховной Раде были взаимные оскорбления и кулачные бои, поэтому простые граждане, вчерашние избиратели, всякий раз прилипали к экранам телевизоров, как старухи, когда демонстрировался многосерийный мексиканский фильм «Санта Барбара». Депутаты, представители многочисленных партий, желая прославить свою партию и лично себя, рвались к микрофону с критическими замечаниями в адрес правительства и президента, даже если правительство выходило с предложением хоть чуть — чуть приподнять планку минимальной заработной платы работникам просвещения, медицины, или повысить пенсию нищим старикам.