Осиное гнездо

— А кто его не продает? Излишки — всегда. Это и создание рабочих мест, и валюта в закрома государства, ну и, если мы поймем друг друга, то и нам, грешным, какие-то крохи перепадут.

— Сколько иностранных фирм у тебя покупают лес?

— Четыре.

— Какие?

— Швеция, Испания, Германия и сейчас идут переговоры с Францией.

— Я подготовил распоряжение о запрете вывоза леса за границу из Раховского района. Твой лес через границу не будут выпускать.

— Вы его подписали уже? — спросил Дискалюк с дрожью в голосе. Капельки пота выступили у него на лбу. Он ожидал всего чего угодно, но только не этого. — Боюсь, что в Киеве не одобрят ваше решение… может мы установим… другие отношения. Худой мир лучше самой хорошей ссоры, не так ли? Лес принесет вам в сто раз больше прибыли, чем сигареты. Лес — это золото. Любая страна вывозит золото, почему бы нам лес не вывозить? Если вы… не будете возражать, то я сейчас же внесу в копилку ужгородской администрации двадцать тысяч долларов. Они у меня лежат в сейфе. Эта сумма и была предусмотрена для… главы администрации.

— Для Устичко, моего предшественника?

— Как ты насчет вступления в партию Мороза?

— Да хоть в фашистскую, мне все равно. Я согласен вступить в любую партию, лишь бы бизнес шел, — ответил Дискалюк и заметно повеселел. — Я хоть сейчас напишу заявление в эту партию, будь она неладна. Александр Мороз, он ведь бывший коммунист и я бывший коммунист, думаю, мы с ним поладим. А Павел Лазаренко в какой партии состоял?

— Не могу сказать, не знаю.

— Молодец мужик. Отхватил солидный куш, переслал в Америку, а теперь и сам сбежал туда же. Обеспечил своих потомков на пятьсот лет вперед.

— Я ему не завидую.

— Почему?

— Там сделают с ним то, что в Киеве должны были сделать, да не захотели. С Павлом Лазаренко повязаны высокие чины. Но это их дело. Не будем ломиться туда, куда нас не приглашают. Как говорится, ближе к делу. Скажи, двадцать тысяч это и будет составлять ежемесячный взнос?

— Вы будете получать сто тысяч ежемесячно.

— Твоя прибыль приблизительно такая же?

— Гы-гы-гы, это, как говорится, я и сам не знаю, не подсчитывал. У меня очень много расходов. Киев не обойдешь. Никак. В Киеве могут наложить вето на вывоз леса за границу, — что мы тогда делать будем? Кроме всего этого, я должен и свою администрацию как-то подкармливать, иначе беда: у меня не будет единства и сплоченности коллектива. А пока что мы работаем дружно.

— Ну, лады. Только дороги у тебя никуда не годятся. Самые худшие дороги в области это твои дороги. Вроде и средства отпускаются этому району. И немалые. У тебя, что — так развито воровство?

— У меня две трети населения уезжают на заработки. В тех местах, где они работают воровство — на первом месте. Вот эти негативные явления они приносят и сюда, к себе на родину.

— Врешь. Нас развратили колхозы. Моя тетка работала в колхозе. Там же она и научилась воровать. Сами условия жизни заставляли людей красть. Не украдешь — не проживешь. Это поговорка советского периода.

— Видите ли… коль мы вынуждены прихватывать какие-то крохи, а мы находимся у власти, то воевать с теми, кто внизу и прихватывает в тысячу раз меньше нас, воевать тяжело: совесть не позволяет. Я знаю, что каждый мой работник берет взятки. А что я могу сделать? Ему тоже, как-то жить надо. У меня были случаи, когда я сам подсказывал, где можно прихватить, потому что работник ходил ни живой, ни мертвый и все время смотрел на меня голодными глазами. А как только я ему подсказывал, разрешал, так сразу менялся, прямо на глазах. Рождался человек нового поколения.

— Грустная, но верная у тебя теория. Недаром ты аппаратчик из прошлого.

— О, у меня много идей, — оживился Дискалюк.

— Какая еще у тебя идея, выкладывай, а то мне уже ехать пора.

— Хорошо. Вот одна из самых важных идей. Она, эта идея состоит в том, что не должно быть собственности на землю. Представьте, что возникнет частная собственность, эта зараза, — тогда кому мы будем нужны? Кто к нам на поклон придет? Если, к примеру, лес, который мы вывозим за границу, был чьей-то собственностью, кто бы позволил нам продавать его за рубеж? А так, поскольку он ничейный, или государственный, а мы государственные служащие, вот мы его и продаем. Чем была хороша коммунистическая система? Да тем, что все находилось в руках государства. Государство что хотело, то и делало. Мы могли бросить огромные средства на оборону, на содержание коммунистических и рабочих партий за рубежом, зажечь пожар мировой революции…

— Интересная идея. Но, по-моему, она воплощена в жизнь. Здесь президент, правительство и Верховная Рада — едины.

— Извне на нас давят. Вот в чем беда. Они хотят видеть Украину процветающий страной с хилым, малозначащим правительством и я опасаюсь, что они добьются этого. Вот они собираются судить нашего Лазаренко. По какому праву? Лазаренко — наш гражданин, он похитил наши денежки, и мы с ним должны разбираться сами, а не дядя Сэм. Когда Украине стать процветающей, мы сами разберемся. Нечего совать нос в чужой огород.