Осиное гнездо

— Ты хороший политик и хороший вор, — сказал Берлога, широко улыбаясь. — Но мне пора…

— Вы приказ уже подписали?

— Пока нет, я должен согласовать этот приказ. Скажу тебе откровенно. Если этот твой Тонконожко, я его плохо знаю, сумеет убедить президента, что ты незаменим — твоя взяла. Я буду знать дня через три. Тебе сообщит мой помощник.

— Тонконожко… влиятельная фигура, — сказал Дискалюк уверенно. — Я думаю, пока он у власти, никому не удастся сместить меня с этой должности, пока я сам не подам заявление об уходе.

— А ты подай. Я буду способствовать избранию тебя депутатом Верховной Рады, там тебя твои дружки сделают спикером, а затем ты выставишь свою кандидатуру на президентских выборах в 2004 году.

— Мои киевские друзья ценят меня до тех пор, пока я нахожусь при этой должности, а если я перейду на другую работу, они тут же потеряют ко мне всякий интерес, и будут делать вид, что меня не знают. Я уже не мальчик, прекрасно понимаю, что к чему.

— Да, ты опытный аппаратчик, ничего не скажешь, и сместить тебя нелегко. Но ты не обижайся: новая метла по-новому метет. У меня тоже друзья есть, и каждого теперь надо где-то пристроить. Ты бы точно также поступил на моем месте, не правда ли? — сказал Берлога, все более убеждаясь, что затея с проектом приказа о смещении Дискалюка с поста главы Раховской администрации и назначение на эту должность своего коллегу по продаже сигарет Штефанеску теряет смысл.

— Давайте я возьму вашего близкого человека к себе первым заместителем, — предложил Дискалюк.

— Не стоит, я его пристрою в другой район. Не все такие ушлые, как ты.

Часть третья

1

Лимон переживал за судьбу Дискалюка. Он вдел его во сне в потрепанном костюме, костюме простого, с израненными руками, опущенной нижней губой, ходил, пошатывался и просил денег на бутылку.

— Если Дикалюка уберут, все мои планы пойдут прахом, — делился он со своей женой, лежа в кровати в одно из воскресений. В такие дни он позволял себе расслабиться, лежать утром дольше обычного до десяти утра и жене разрешал такое благо, чему она была несказанно рада. — А у меня столько планов, столько планов, голова пухнет: дом надо построить, а может и два, а потом, если дела пойдут и дальше в гору, можно было бы в Венгрии, или в Чехии что-то построить. А почему бы нет? Я что хуже других? Отнюдь нет.

— Поспи, еще девяти нет, — начала ворчать жена. — Завтра понедельник, рано вставать: детям в школу, мне на работу. Дай хоть сегодня выспаться, сколько душа просит. А то прихожу с красными глазами, а бабы судачат: во, жена председателя, либо он ее всю ночь мусолил, либо дома не ночевал, а она бедная ревела как белуга.

— Хорошо тебе говорить: спи, а я не могу так долго спать даже по воскресным дням. Я забочусь о благе своих подданных, о гражданах, которые меня избрали председателем сельсовета, и, надеюсь, изберут и на второй срок, а также забочусь о нас немножко. А то упустишь. Нельзя упускать возможность. К примеру, дом — это вклад денег. И потом, у нас двое детей Дима и Марина. Хорош бы я был, если бы не построил им ни одного дома, когда все строят для своих детей, даже тех, которые еще на свет не появились, а только планируются. У нас, в Апшице, Юра Саган еще не успел жениться, а уже дом строит для своих чад. Из кирпича. Он член мафии, что орудует в Чехии. Денег — куры не клюют, вот и строит. У нас, то есть у меня сейчас тоже есть возможность, грех жаловаться, так почему бы ни воспользоваться этой возможностью? Я, вон земельки сколько продал под застройку. А земелька оказалась как бы ничейной. Колхоз канул в лету, а настоящие собственники, у которых эту землю отобралы в пятидесятые годы, на том свете. Так что, твой муж не растерялся. Ты что — уже спишь? Ну, карга старая, всю ночь храпела, спать мне не давала и сейчас… сколько можно?

Лимон повернулся к жене спиной, поджал короткие ножки к подбородку и крепко зажмурил глаза. Но в висках по-прежнему сильно стучало, голова пухла от мыслей, которые наплывали, как тучи во время грозы. «Надо побороть этих соперников на выборах во что бы то ни стало. Грядиль ящиками водки покупает и угощает всех подряд, задабривает избирателей, а я этого делать не буду. Я лучше потрачу часть средств на агитацию, да на приближение нужных мне людей. Мы сообща сможем сделать то, что этот Грядиль с тремя бочками спирта не сделает. Многие избиратели не явятся на избирательные пункты для голосования, а мы за них проголосуем сами… в мою пользу, конечно. Чем меньше избирателей придет голосовать, тем лучше. Не я один так делаю. Многие депутаты Верховной Рады просто покупают свои мандаты. Там все схвачено, не пробьешься. Если бы у меня было несколько миллионов, — я тоже стал бы депутатом Верховной Рады. Но мне и председателя сельсовета достаточно. В селе я — главное лицо».