Османец

Османский флот нигде не был виден, как и не было никого на крепости. Гарри вёл свои корабли с приспущенными парусами вверх по узкому каналу, глядя на всё ещё поднимавшийся дым и сожжённые дома, теперь чернеющие руинами, и оставшихся людей, подающих им какие-то знаки. Он приказал спустить все паруса и подошёл к причалу на вёслах.

— Хоук-паша, уходи отсюда, — говорили люди, столпившиеся вокруг него, — Дей Мулай-Хасан идёт на нас большой армией, он хочет вернуть свои земли. Это испанская армия.

Гарри смотрел на людей, среди них он увидел и турок, но все они были стариками.

— Кто это сделал? — спросил он.

— Генуэзский флот и их испанские союзники, великий паша.

— А где Барбаросса?

— Никто не знает. Было жестокое сражение, мы видели это с берега. Затем подул сильный ветер, море заштормило. Галеры великого адмирала были окружены. У генуэзцев, кроме галер, были ещё и галеоны, они лучше переносят шторм. Когда ветер спал, адмирал со своими кораблями исчез.

— Вы считаете, что они погибли? — Гарри не мог поверить своим ушам.

— Не знаем, великий паша. Больше их никто не видел. Ты должен побыстрее покинуть это место.

— Я должен сходить к своему дому.

— Испанские моряки высадились на берег, прежде чем снова выйти в море в поисках Барбароссы. Мы потеряли свои семьи и имущество, и теперь нас возьмёт в рабство Мулай-Хасан.

Гарри шёл по разорённым и дымящимся улицам. Было видно, что враг работал тщательно. Кругом валялись трупы вперемешку с брошенной добычей. Собаки пировали и огрызались на прохожих.

Неужели Барбаросса разбит? Неужели он мёртв? Гарри гнал от себя эти мысли. Ведь если Барбаросса мёртв, значит, и Туглук, конечно, погиб. Это не укладывалось у него в голове, он собирался выяснить всё до мельчайших подробностей. Его дворец сожжён. Все его вещи, доставшиеся ему от предков, были украдены или разбиты...

Но на то, что было ему дороже всего, Гарри мог посмотреть. Во дворе, который языки пламени не успели слизать, он нашёл свою семью, вернее их тела. Тутуша сначала кастрировали, а потом повесили, Трессилии отрубили голову, Сашу выпотрошили. Яне отрезали груди, и она умерла, истекая кровью. И конечно, сначала женщин жестоко изнасиловали.

Семью Диниза тоже уничтожили.

— Разве это люди? — сквозь рыдания спросил Диниз, стоя позади Гарри.

— О да, — отозвался Гарри. — Эти люди считают нас животными. Мы должны соответствовать этому названию.

— С чего начнём, хозяин? — спросил Диниз, охваченный гневом.

— Построим другой флот, в Константинополе.

На костре Гарри и Диниз сожгли тела своих любимых. Наполнив фляги водой и набрав кое-что из еды, они погрузили всё это на борт. В полдень паруса были подняты. Единственным, что осталось от прославленного османского флота, возглавлявшегося Хоук-пашой и Барбароссой, были две фелюги.

Но они построят новый флот и отомстят сполна.

Фелисити Мартиндейл поняла, что случилось несчастье. Когда она смотрела на горящий город, в её глазах застыл ужас. Жители южного побережья Англии часто подвергались набегам французских пиратов, но никогда прежде Фелисити не видела, чтобы пылал целый город.

Она искренне жалела этого большого рыжебородого человека, Который похитил её из счастливого мира. Фелисити поняла по его глазам, как он страдает. Сидя в углу палубы, она вздрогнула и укуталась в одеяло.

В субботу, святой день для мусульман, сразу после рассвета две фелюги тихо вошли в Босфор, обогнув дворец султана.

Фелисити стояла на палубе и смотрела на этот удивительный город, о котором так много слышала. Она по-прежнему куталась в одеяло, поёживаясь на лёгком ветерке, дующем с моря.

Гарри налегал на вёсла, он был счастлив слышать дыхание у своего плеча. Они редко разговаривали за эти две недели путешествия из Туниса. Никто из команды не мог говорить: у всех были убиты семьи.

Да, если Константинополь должен стать для Фелисити новым домом, она полюбит его.

Её сразу поразили величие и красота этого города. На рассвете он был красивее, чем в другое время суток. Солнце, восходившее на востоке, там, где Анатолия, отражалось в огромных куполах мечетей, освещало развевающиеся знамёна на крепостных стенах, его лучи бросали блики на шлемы и копья стражников.

Пригороды Константинополя между Мраморным морем и проливом были необыкновенно красивы. Когда маленькое судно обогнуло мыс, перед их глазами предстали бухта Золотой Рог и красные крыши Галаты. Над ними высоко поднималась крыша дворца Хоук-паши.

— Этот дом — твой дом, — сказал Гарри, обращаясь к Фелисити.

От восхищения она не знала, что сказать...

Как только две фелюги пришвартовались у причала, собралась толпа народа.

— Хоук-паша... — прошептал какой-то человек, как будто не веря своим глазам.

— Хоук-паша! Хоук-паша вернулся! — подхватили остальные.

— Вы считали, что я погиб? — спросил Гарри.

Очевидно, так оно и было.