Читаем Османец полностью

— Добро пожаловать в наш дом, дитя моё, — сказала она. — Я только хочу, чтобы ты принесла счастье моему сыну.

— Твоё желание для меня приказ, мама, — ответила Дейла.

Энтони помог Лейле подняться с колен.

— Извините нас, — сказал он родителям.

Его желание нарастало с каждой секундой. Лейлу испугало то, что Энтони сам хочет раздеть её, но она согласилась на это и через минуту лежала обнажённой на тахте. У неё не было той мощной зрелой красоты, как у эмир-валиде, но детская угловатость, стройность бёдер и маленькие холмики грудей были неотразимы. Её ноги и руки, изящные и сильные, выбритый лобок влекли Энтони с ещё неведомой страстью. Он чувствовал себя слегка неуверенно, потому что его член только что зажил. Поэтому он любил её скорее как христианин, а не как учила Мара. Это удивило Лейлу, так как, без сомнения, мать приготовила её к чему-то совсем другому.

Но она не протестовала: Энтони был её господином.

Он лежал на спине с закрытыми глазами.

— Я поспешил, — сказал он, — в следующий раз будет лучше.

Он знал, что, должно быть, сделал Лейле больно, но она ни разу не вскрикнула и не вздрогнула. Теперь, к его удивлению, он обнаружил, что Лейла покинула ложе.

Усевшись, Энтони увидел, что Лейла внимательно изучает содержимое его карманов. Найдя несколько серебряных монет, она взяла их себе.

— Что ты делаешь? — удивился Энтони.

Лейла повернулась, посмотрела на Энтони без всякого смущения, сжимая монеты в кулачке.

— Я беру свои деньги.

— Твои деньги?

— Конечно, — сказала она. — Когда женщина спит с мужчиной, она имеет право на все деньги, которые у него в карманах.

— Лейла, — сказал Энтони, — ты моя жена, а не продажная женщина.

— Это также и привилегия жён, — спокойно объяснила она. — Так написано.

— Великолепно, великолепно, — приговаривал эмир Мехмед, осматривая пушки, прикреплённые кожаными ремнями к деревянным лафетам. Пушек было уже двенадцать. — Ты хорошо поработал, Хоук. А ты уверен, что эти пушки смогут пробить стены Константинополя?

— Пушки обязательно проломят стены, — сказал Джон Хоквуд, — если будут стоять близко друг к Другу.

— Насколько близко? — Мехмед поморщился.

— Через милю.

— Не вызовет ли это шквал ружейного огня противника?

— Это так, о падишах. Малые орудия, — он указал на батарею лёгких пушек, — используются в основном для уничтожения живой силы, а не для штурма стен. Они пригодятся нам на случай вылазок византийцев.

— Наша задача осложняется день ото дня, — проворчал Мехмед, поглаживая бороду.

— Поэтому-то я и советовал строить флот и снабдить янычар ружьями. Артиллерия должна быть защищена. Но... у меня есть ещё кое-что...

Мехмед посмотрел на него.

— Я веду переговоры с Венецией о доставке ружей, новый флот успешно строится. Расскажи мне о том, другом, что у тебя есть.

— Если бы вы прошли со мной...

Мехмед взглянул на Энтони, который, как всегда, был рядом с отцом, потом последовал за Хоквудом-старшим по направлению к большому деревянному бараку. Ворота охранялись двумя канонирами Джона, которые встали по струнке при появлении эмира.

Как только Мехмед вошёл в барак — маленький смуглый человек между двумя огромными англичанами, — он замер, глядя на огромное орудие перед собой. Оно было вдвое длиннее любой пушки и вдвое шире её.

— О, Пророк всемогущий! — пробормотал он.

— Я давно мечтал, — сказал Хоквуд, построить такое орудие.

Мехмед приблизился к пушке и погладил бронзового монстра. Пушка была в два раза выше эмира, и когда он остановился, разглядывая ствол орудия, то полностью скрылся за ним.

— Её диаметр около двенадцати ладоней[38].

— Чем же она будет стрелять? — Мехмед оторвал взгляд от пушки.

Хоквуд показал на каменное ядро, лежавшее на полу.

— Чтобы поднять его, требуются четыре человека.

Мехмед посмотрел на него.

— На какое расстояние она стреляет?

— Пушка ещё не опробована. — Хоквуд просунул пальцы в отверстие, куда перед выстрелом должен быть помещён запал. В него вошло два его крепких пальца. — Нужен очень точный расчёт и некоторые эксперименты. Я уверен, что ядро пролетит более мили.

— Столь огромные камни полетят на такое расстояние? — сомневался эмир.

— Мы узнаем, когда оно выстрелит, о падишах.

— Тогда торопись, Хоук, торопись!

Джон Хоквуд поклонился.

— Вы понимаете, что мне нужно много людей, чтобы управлять пушками. Много людей и тяглового скота.

— Людей и животных ты получишь сколько потребуется, Хоук.

Джон Хоквуд глубоко вздохнул.

— И железо, падишах.

— Ты хочешь отлить ещё одну такую же пушку?

— Одной достаточно. Я хочу отливать снаряды.

— Из бронзы? — Мехмед нахмурился.

— Падишах, это каменное ядро — а я собираюсь сделать их много — смогло бы успешно разбить стены Константинополя. И всё же это — камень, бьющийся о камень. Если бы у нас были тяжёлые чугунные ядра, ни одна стена в мире не устояла бы перед их пробивной силой.

— Во имя Аллаха! — воскликнул Мехмед. — Ты самый настоящий мужчина из всех мужчин! Отлей мне чугунное ядро, и ты будешь пашой!

— Одного ядра будет мало...

Перейти на страницу:

Все книги серии Мастера исторического романа

Похожие книги

Вечер и утро
Вечер и утро

997 год от Рождества Христова.Темные века на континенте подходят к концу, однако в Британии на кону стоит само существование английской нации… С Запада нападают воинственные кельты Уэльса. Север снова и снова заливают кровью набеги беспощадных скандинавских викингов. Прав тот, кто силен. Меч и копье стали единственным законом. Каждый выживает как умеет.Таковы времена, в которые довелось жить героям — ищущему свое место под солнцем молодому кораблестроителю-саксу, чья семья была изгнана из дома викингами, знатной норманнской красавице, вместе с мужем готовящейся вступить в смертельно опасную схватку за богатство и власть, и образованному монаху, одержимому идеей превратить свою скромную обитель в один из главных очагов знаний и культуры в Европе.Это их история — масшатабная и захватывающая, жестокая и завораживающая.

Кен Фоллетт

Историческая проза / Прочее / Современная зарубежная литература
В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза
Георгий Седов
Георгий Седов

«Сибирью связанные судьбы» — так решили мы назвать серию книг для подростков. Книги эти расскажут о людях, чьи судьбы так или иначе переплелись с Сибирью. На сибирской земле родился Суриков, из Тобольска вышли Алябьев, Менделеев, автор знаменитого «Конька-Горбунка» Ершов. Сибирскому краю посвятил многие свои исследования академик Обручев. Это далеко не полный перечень имен, которые найдут свое отражение на страницах наших книг. Открываем серию книгой о выдающемся русском полярном исследователе Георгии Седове. Автор — писатель и художник Николай Васильевич Пинегин, участник экспедиции Седова к Северному полюсу. Последние главы о походе Седова к полюсу были написаны автором вчерне. Их обработали и подготовили к печати В. Ю. Визе, один из активных участников седовской экспедиции, и вдова художника E. М. Пинегина.   Книга выходила в издательстве Главсевморпути.   Печатается с некоторыми сокращениями.

Борис Анатольевич Лыкошин , Николай Васильевич Пинегин

Приключения / Биографии и Мемуары / История / Путешествия и география / Историческая проза / Образование и наука / Документальное