Основания девятнадцатого столетия

Но был один пункт, особенно тревоживший его душу, это личность основателя христианства — Иисуса. С учетом того, что значили еврейство и евреи в историко–культурной тео­рии Чемберлена, в культурной и социальной истории и жиз­ни западного мира, еврейское происхождение Иисуса Христа выглядело шокирующей несуразицей. Наш мыслитель еще не допускал мысли, что германизм может базироваться на ле­гендах и мифах древних германцев, что много позже было принято в нацизме. Христианские, в их протестантской ва­риации, основания германской культуры ему представлялись бесспорными.

Устранить это несогласие можно было только через дока­зательство нееврейства Христа и истолкованием приписан­ных ему Евангелием и традицией высказываний, напрочь отсекающим подозрения в еврейском родословии. И Чембер­лен принялся за эту работу. До него опыты в этом же направ­лении предпринимал Поль де Лагард. Но позиция Чемберлена представляется более решительной и последовательной; пе­ред ним встала задача не только опровергнуть еврейство Хри­ста, но и доказать его принадлежность к ариям, а учение — арийством. В своей работе он проявил и изобретательность, и даже казуистичность.[173]

Рождение Христа — водораздел в историческом процессе. Его откровения — это программа арийского обновления куль­туры, точнее — ее настоящее рождение.

Христос, согласно изысканиям «нового теолога», проис­ходил из Галилеи, где евреи, в противоположность другой части Палестины — Иудеи, бывали редко. Поэтому невероят­но, что его родители могли быть иудеями. Да и с точки зрения духа учения Христа оно никоим образом не могло излиться из уст еврея, они представляли два нравственных полюса: Христос — воплощение абсолютного блага и евреи — олице­творение и носители зла. Обобщающие выводы он изложил в книге «Человек и Бог».[174]

Впрочем, до этого он предпринял опыт восстановить ис­тинные речения Христа и их первоначальное значение, как они были представлены в самой ранней традиции, восходящей к первым евангелистам, в частности к Матфею. Последнему приписан особый сборник этих речений под названием «Логии» («Logia»). Из них, по мысли Чемберлена, выступает более ясно образ совершенного всепонимающего человека: perfectus homo. Все речения Чемберлен классифицирует по тематике, проясняющей смысл христианского учения в максимально на­глядной и понятной форме, так что их чтение помогает яснее представить характер и личность Христа без обращения к из­нурительным христологическим штудиям.[175] Здесь заключено критическое отношение Чемберлена к традиционной теоло­гии, затемнившей реальный образ основателя христианства и его учения.

На этих беглых замечаниях о христологии Чемберлена мож­но было бы и закрыть тему. Но следует сделать еще несколько замечаний. При всем увлечении чемберленовским историко–культурным дееписанием Вильгельм II отнесся к этой части его учения настороженно.[176]

Здесь Чемберлен не был настоль­ко интересен и убедителен, чтобы можно было положиться на предложенную им интерпретацию христианства. Еще более остро отреагировал на это учение не кто иной, как Гитлер. Со­хранились записи его бесед, в которых он признал словесные хитросплетения Чемберлена не больше, чем мошенничеством и подлогом.

Еще одно замечание касается такой проблемы, как «немецкий Христос». Это малоисследованная, но любопытная история су­деб христианства в фашистской Германии. Начало ей положил именно Чемберлен. В те годы в Германии нашелся круг лиц, за­давшихся целью приспособить христианство к нацистским идеа­лам, убеждавших, что между обоими этими течениями противо­речия и антагонизма нет. Разумеется, при надлежащем, т. е. «истинном», понимании сути христианства. На этой почве родилось представление о персонально–немецком христианстве. Пе­ресмотру подвергалось и само Св. Писание. Было введено поня­тие «немецко–народного Завета» («deutsche Volkstestament»), а само Евангелие переведено «на язык наших дней», т. е. в духе нацизма и верности принципу фюрерства. С немецким народом связали миссию особого посланничества как выразителя заветов Христа в Новое время.

Для исполнения этих перспективных замыслов были созда­ны надлежащие научные учреждения, в частности институт, призванный очистить христианство от влияния и примесей ев­рейства. Был и институт изучения еврейского влияния на не­мецкую церковную жизнь. Мы не располагаем надлежащими сведениями, чтобы раскрыть эту историю и то, чем она закон­чилась. Но сам факт работы поставить христианство на службу режиму не вызывает сомнений.