Особняк на окраине

— Слушайте, а вы же обещали без протокола… Да я и не вспомню всего, что тут вам наговорил… — попробовал схитрить Калинкин, чтобы избежать протокольных процедур.

— Ничего, я вам напомню! — уверенно произнёс Черпаков, доставая из своего кармана диктофон и выключая режим записи.

Вернувшись из отделения полиции, Калинкин выглядел весьма удручённым. После двухчасового допроса он был выжат как лимон. Под жёсткими вопросами следователя совсем не чувствовал себя свободным гражданином своей страны, а был скорее каким-то подопытным кроликом.

«Ну, нарушил закон… А как по-другому? Никак… Пусть сажают! Зато спас мозг друга… Пройдёт время, и самый главный орган Андрея, его мозг, восстановит свои функции. А всё остальное можно восполнить пересадкой чужих органов, или искусственных, уже выпускаемых отечественной промышленностью. Но это со временем…»

И как тут не расстраиваться, когда следователь, записав показания в протокол, предлагал… Нет, не предлагал: он, выражаясь следовательской терминологией, просто давил, причём, очень настойчиво: «Усилить работу по ускорению ввода в рабочий режим мозга Максимова…»

«Как это возможно ускорить?.. — сокрушался учёный. — Это же не отлаженный технологический процесс! В мире нет аналогов подобного опыта, всё происходит впервые. Здесь нельзя спешить и применять стимуляторы, чтобы не навредить живой материи… Если неаккуратно вмешаться, то вместо пользы получится только вред! Природа не терпит присутствия суррогатов и катализаторов…»

Что мог сделать учёный в логове силовых структур? Да ничего! Вот он и сделал вид, что смирился с обстоятельствами, что понял поставленную задачу и что он «приложит все силы для её выполнения…» Хотя сам в это не верил. А как иначе? Главное сейчас — это выиграть время, дать возможность окрепнуть восстанавливавшему ресурсы мозгу…

«А там я что-нибудь обязательно придумаю! Не зря же столько изобретений запатентовано за последние годы…»

Разве можно было объяснить этому служаке из полиции, что не имеет Калинкин морального права стать руководителем лаборатории при живом мозге Максимова? Что он тайно надеется вернуть мозгу и прежнюю работоспособность, и его прежнюю должность — заведующего!

При такой откровенности есть серьёзная опасность загреметь в «дурку» — так в городе называют местную психиатрическую больницу. Поэтому Калинкин и не спешил с искренним объяснением ситуации в полиции — чтобы не давать сомнительного повода, чтобы не искушать судьбу.

— Эх, быстрей бы только мозг Максимова заработал! Он всё знает, всё вспомнит и рано или поздно расскажет, как всё происходило, и назовёт имя преступника. И лучше бы рано…

12. Новый свидетель

Полицейские взяли молодого грабителя, специализировавшегося на отъёме сумок у женщин, преимущественно пожилых и хорошо одетых. На него долго и безрезультатно охотились. Но в конце концов всё же поймали и привели в отделение. Среди сотрудников полиции возникло явное оживление.

— Допрыгался, злодей!..

— Такой шустряк оказался! Если б не подвернул ногу, не догнали бы…

— Да, задал проблем этот паркурщик всему отделению…

Оперативники торжествовали: этот представитель гоп-стопа всё время уходил от ареста, невзирая на облавы и продуманные блокировки улиц. Знание местности, быстрота передвижения, дерзость и просто везение помогали преступнику.

— Товарищ майор! Злодей взят с поличным! Теперь не отмажется…

— На чём взяли? — начальник приготовился выслушать позитивную информацию, оглядывая радостные лица подчинённых.

— Как обычно: выхватил у женщины сумочку и в бега! Новичок в воровском ремесле, раньше не попадался. Он сильно не жадничал, на «дело» выходил редко, лишь когда ощущал сильную потребность в деньгах…

— А почему долго ловили? — нахмурил брови майор.

— Так это… Нет его в нашей картотеке. И не могли поймать — убегал!

— Я не понял… А вы что, бегать разучились?

— Товарищ майор! Не разучились… Просто этот гад оказался спринтером, чемпионом по бегу среди юниоров. Да он ещё и паркурщик — попробуй догони такого!

— А ну, ведите-ка этого кузнечика в допросную. Я сейчас туда подойду…

Взлохмаченный воришка сидел в допросной комнате на стуле, совершенно раздавленный фактом своей поимки. Парнишка, похожий на воробья, с синяком под глазом и с поцарапанной физиономией, находился на грани психологического срыва. Было видно, что худощавое тело молодого злодея содрогается от нервной дрожи. Оказалось, что этот привод в полицию для него был первым в жизни.

— …Только не в тюрьму! Я совершенно раскаиваюсь в содеянном! Я буду сотрудничать со следствием… — униженно пресмыкался задержанный, остекленевшим от ужаса взглядом уставившись на собственную руку, прикованную наручником.

— А зачем? Нам и так ясно, ты — разбойник! Доказательства твоей виновности имеются: есть свидетели грабежа, есть записи с камер видеонаблюдения. Вопрос только в том, на какой срок тебя нужно изолировать от общества. Расскажешь всё — зачтётся, срок будет меньше.

— Но я вам могу быть полезен!

— И чем же?

— Я дам очень ценную информацию… Не посадите?