Особо дикая магия

– Уэс! – Коллин кидается ему на шею, чуть не сбив с ног. А когда ослабляет свою мертвую хватку, чтобы взглянуть на него, сразу хмурится. – О-о, выглядишь кошмарно.

Прежде чем он успевает придумать какую-нибудь вялую ответную колкость, в дверном проеме появляются еще четыре темноволосых головы. Мать буквально сияет от радости, которую, стоит ей только окинуть его взглядом, приглушает тревога:

– О, a thaisce, что случилось?

– Почему ты такой грустный? – вторит Эди.

– В чем дело? – спрашивает Кристина.

Мад глазеет на него молча, за что он только благодарен, ведь он понятия не имеет, с чего начать ответы на шквал вопросов. Все, о чем он в состоянии думать: как нестерпимо ему хочется прилечь. Бросив чемодан, он падает на ближайшую кровать, заваленную поразительным множеством пестрых и излишне декоративных подушек. Пружины слабо протестуют, когда сестры и мать всей толпой усаживаются рядом с ним.

– В общем, в охоте я не участвую, – объявляет он так жизнерадостно, как только может. – Но есть и хорошие новости: я получил обратно твои деньги, Мад.

И тут же в глазах возникает нестерпимое жжение, зрение затуманивается, и вот уже он, черт бы его побрал, льет слезы, как болван, на виду у всей семьи. Это ему будут припоминать до тех пор, пока он жив.

Кристина ухитряется вложить в невнятный возглас и умиление, и снисходительность. Коллин спрыгивает с кровати, чтобы принести ему туалетной бумаги из ванной, а Эди крепче прижимается к нему, свернувшись калачиком.

Скованным движением Мад кладет руку ему на лоб и отводит упавшие на него волосы. Ее нежность изумляет его.

– Где Маргарет?

Далее следует поток слов – обо всем, начиная с диверсии Джейме до исследований Ивлин и отказа Маргарет уйти вместе с ним. К тому времени, как он заканчивает, все притихают. Понять озадаченное выражение их лиц он не в состоянии. Даже жутковатое изображение лисы над изголовьем смотрит на него осуждающе.

– Так, дай-ка я попробую разобраться, – начинает Кристина. – Хочешь сказать, что ты просто оставил ее там?

– А как я должен был поступить? Броситься на колени и умолять ее?

– Да! – все оборачиваются к Коллин, она густо краснеет. – В смысле, мне кажется, это было бы романтично.

Гнев и горе обрушиваются на него с новой силой, а вместе с ними и жалость к себе. Он утирает слезы со щек.

– Ничего романтичного в этом нет. И даже если бы она ушла со мной, мне нечего ей предложить. Ни денег, ни работы, ни перспектив. Ничего. Я пустое место.

Все, что у него есть, – мечта о лучшем мире, где они могут быть счастливы вместе. И только. Дурацкая мечта. Пустое обещание, в точности как она сказала. Когда-то он верил, что одной только силы воли достаточно, чтобы приблизить его к исполнению этой мечты. Но теперь он понимает, что Мад и Маргарет всегда были правы. А он наивно верил, что способен сделать нечто из ничто, строил свое мировоззрение на немыслимом с точки зрения алхимии.

– Уэстон Уинтерс, – говорит его мать, – не смей так говорить о себе.

– Да хватит уже, мам! Маргарет сказала мне то же самое, и это правда. Я не смог помочь тебе. Не смог помочь никому из вас и чертовски уверен, что не смог бы помочь Маргарет. Какой от меня прок, если я не в состоянии сделать ничего конкретного для тех, кого люблю?

– У нас с твоим отцом не было ничего, кроме друг друга и мечты, когда мы уехали из Банвы. А у тебя есть более чем достаточно, чтобы отдать ей, – она указывает в центр его груди. – Вот это.

Уэс изо всех сил зажмуривается, стараясь держаться.

– Она этого не хочет.

«Она не хочет меня».

– Да брось ты, – рявкает Мад. – Когда это останавливало тебя раньше?

Кристина напускается на нее:

– Вы что, не можете обойтись без скандала хотя бы один вечер? Как же мне это осточертело! Вы же годами чуть что вцеплялись друг другу в глотки, и…

– А я и не рвусь скандалить, – Мад чопорно оправляет юбку. – Просто хочу, чтобы он ответил на мой вопрос. Когда отказ тебя останавливал? Когда вообще бывало, чтобы ты решил, что все твои возможности иссякли? Когда чье-либо мнение о твоих наивных и эгоистичных решениях мешало тебе осуществить их?

Уэс хмурится.

– Никогда.

– Вот именно. А теперь объясни, в чем принципиальное отличие нынешней ситуации.

– В том, что она велела мне уйти.

– И что? То же самое ты уже слышал от всех до единого учителей алхимии в Дануэе. Заметь: я не хочу сказать, что у нее не было веских причин велеть тебе проваливать. Уэстон, я, конечно, тебя люблю, но не могу не согласиться с тобой, когда ты называешь себя далеко не самой перспективной партией. Ты опрометчивый идеалист без гроша в кармане, а она – практичная девушка, которая уединилась в своем доме, прячась от целого мира. Ее осторожность вполне объяснима.

«Не у каждого из нас есть заветная мечта», – однажды сказала она ему.