Освобожденный разум. Как побороть внутреннего критика и повернуться к тому, что действительно важно

Сразу же были учреждены специальные программы для жертв племенного насилия и для женщин, которые в детстве были проданы в рабство и часто становились сексуальными рабынями. С несколькими сотнями клиентов работали индивидуально, в группах и в мастерских. Оценка, проведенная Университетом Глазго, показала, что участники стали более осознанными, менее порабощенными собственными мыслями и более счастливыми, даже те, кто показал положительный результат на ПТСР (распространенная проблема в стране, охваченной десятилетней войной).

Затем началась вспышка лихорадки Эбола. Через несколько недель Ханна была назначена региональным директором по борьбе с Эболой, поскольку клиника Commit and Act была одной из немногих функционирующих организаций, способных изменить поведение населения. Понимая, что нужно убедить все сообщество принять необходимость карантина и сжигания тел, Ханна и Беата обратились за помощью ко мне и другим членам ACBS.

Я работал с Дэвидом Слоуном Уилсоном, биологом-эволюционистом, о котором уже упоминал ранее, над тем, чтобы объединить ACT с работой покойной Элинор Остром, лауреата Нобелевской премии. Она определила восемь принципов, по которым члены общин могут объединяться для решения таких проблем, как управление ограниченными совместными ресурсами, например пастбищами и рыболовными угодьями. Таким образом, нашей целью стала разработка более эффективного подхода к развитию просоциального сотрудничества и заботы в общинах. Мы назвали соединение принципов Остром и разработанной нами АСТ Prosocial. Ханне и Беате понравился наш подход, и они стали следовать ему, чтобы заставить сообщество ответить на вызов Эболы. Специалисты проводили тренинги Prosocial с группами сельских жителей в районе Бо, сочетая информирование об Эболе с инструкциями и инструментами, взятыми из ACT, а также обучая принципам Остром.

Тренинг ACT включал в себя Матрицу, представленную в главе восемнадцатой, которая учила людей искать внутренние ценности и то, к чему они хотели бы двигаться, а также видению эмоциональных и когнитивных барьеров, мешающих конкретным действиям для более ценностного поведения. Затем деревням было предложено подумать о том, как применить ценностную связь, а также были изложены основные идеи Остром о групповом сотрудничестве для решения проблемы Эболы. Ханна предложила членам общины придумать альтернативные варианты почтения близких тем, что были, – мольбам над умершими, мытью их тел и целованию. И один из жителей деревни предложил мощное решение.

В Сьерра-Леоне много больших банановых деревьев, которые можно было использовать в новом ритуале: так, было предложено отрезать часть ствола дерева, вымывать его традиционным способом, заворачивать в чистую белую простыню и класть на циновку, и это было бы тотемом мертвого человека. Плакальщики могли нести его, целовать, молиться над ним, обнимать и даже хоронить как символ человека, зараженного Эболой.

Наверняка идея покажется вам странной, но, пожалуйста, обратите внимание на некоторые традиционные западные религиозные ритуалы. Я был воспитан католиком, и меня научили, что хлеб и вино для причастия соединяются с Божеством во Христе, становясь Его настоящим телом. Если 1,2 миллиарда человек участвуют в этой практике, то почему народ Сьерра-Леоне не может использовать банановый ствол как альтернативу своим близким? Когда эпидемия распространилась в Бо, именно этот ритуал помог людям защитить как общину, так и основное ядро своих культурных традиций.

В результате в самые трудные месяцы эпидемии, в конце весны и лета 2014 года, в Бо наблюдался самый низкий уровень роста заболеваемости Эболой среди восьми инфицированных районов.

Обучение АСТ также помогло людям, зараженным Эболой, встретиться лицом к лицу с ужасной судьбой.

Одним из таких стал человек, отказывавшийся сдавать анализ крови на наличие Эболы. Он был в ужасе. «Если кто-нибудь приблизится ко мне, я плюну в него!» – кричал он работникам больницы. Чтобы удержать мужчину в медицинском учреждении, пришлось вызвать вооруженных охранников. Несколько дней никто не знал, что делать: мужчина был согласен на то, чтобы его застрелили, но сдавать кровь не соглашался. Работники больницы были злы на него и в то же время боялись его.

Когда Ханна узнала о случившемся, она попросила разрешения встретиться с пациентом. Она рассказывала мне: «В АСТ мы говорим, что люди запутываются в мыслях, и у него в голове твердо закрепилась концепция: «Я никого не подпущу к себе. Это невыносимо. Этого не может быть». Специалист надела защитное снаряжение, села на кровать пациента больницы, представилась и спросила: «Что тебя заботит? Что ты умрешь здесь в одиночестве?»

Он ответил, что страдает, потому что никто не смеет прикасаться к нему, что окружающие скорее убьют его, чем дотронутся до него. «Теперь все против меня, – сказал он. – От меня одни неприятности. Я доставляю проблемы. Мне угрожают».

Ханна ответила: «И что же ты сделал в связи с этим?»