От «Града обреченного» до «Бессильных мира сего»

Название главы «Холостяцкий междусобойчик» был изменен на «Дождливым вечером». Убираются эти же слова из реплики Варахасия: вместо «Холостяцкий междусобойчик, ты да я» остается только «Ты да я».

Убрано окончание телефонного разговора Алексея Т. с Варахасием:

— Случай — это, конечно, да, — сказал он. — Только льет же ливмя… И в дому у меня хоть шаром покати, а магазины уже…

— Ни-ни-ни, — закричал Варахасий. — У меня все есть! Гони прямо ко мне! И не боись, не растаешь…

И сразу после прихода Алексея Т. к другу убирается то самое «у меня все есть»: «и раскрыты были консервы (что-то экзотическое в томате и масле), и парила отварная картошка, и тонкими лепестками нарезана была салями финского происхождения, и выставлены были две бутылки «Пшеничной» с обещанием, что ежели не хватит, то еще кое-что найдется…» Поэтому несколько странным выглядит начало следующей фразы: «Что еще надо старым приятелям?» И убирается, что друзья поглядывали друг на друга умиленно «через стол» — ни стола, ни на столе…

Поочередно убираются «После первой», «После второй, опустошив наполовину банку чего-то в томате и обмазывая маслом картофелину», «Хлопнули по третьей», «После четвертой», «и открыл вторую бутылку»… Убирается невозможность для пьяного Варахасия произнести слово «экспонента»: «…по экс… экспо… в общем, в геометрической прогрессии». («По экспоненте, — выговорил наконец он, разливая по пятой. — Черт, я совсем нить потерял. О чем бишь мы?») «Держа перед собой стопку, как свечу…»

И продолжается вымарывание всех упоминаний о спиртном. Убирается «Неудержимо надвигалась меланхолия, и после шестой…» и даже целые отрывки:

Варахасий, усмехаясь, потянулся было к нему с бутылкой, но он помотал головой, накрыл свою стопку ладонью и повторил:

— Еще разок…

И спел Варахасий еще разок, а затем опять взялся за бутылку и взглянул на приятеля вопросительно, но Алексей Т. опять помотал головой и сказал:

— Пока не надо. Давай лучше чайком переложим.

<…>

— Ты трезвый?

Алексей Т. прислушался к себе — выпятил губы и слегка свел глаза к переносице.

— По-моему, трезвый, — произнес он наконец. — Но это мы сейчас поправим…

Он потянулся было к водке, но Варахасий его остановил.

— Погоди, — сказал Варахасий Щ., следователь городской прокуратуры. — Это успеется.

<…>

(Алексей Т. торопливо закивал, показывая, что да, он согласен, налил в стопки водку, опрокинул свою и запил остывшим чаем, после чего произнес севшим голосом:

— Давай читай…)

— Ладненько, — произнес Варахасий, тоже опрокинул свою и тоже запил остывшим чаем. — Будем читать.

<…>

— Давай, — согласился Алексей Т. — Только сначала прикончим эту благодать.

И он потянулся за бутылкой, в которой оставалось еще стопки на две, а то и на все три.

<…>

И междусобойчик получился на славу, как ты находишь?

— На славу, — согласился Алексей.

Даже убирается из рассказа Веры Самохиной, что на какой-то вечеринке она «опьянела сильно».

Правке подвергались и различные политические моменты.

«Довольно известного в Отделе культуры ЦК писателя Алексея Т.» делают просто довольно известным писателем — упоминать ЦК, а тем более какой-то «отдел» не следует. А вот во фразе «И написал в ЦК, в Отдел культуры» убирается только «в ЦК».