От «Града обреченного» до «Бессильных мира сего»

Гораздо интереснее оказалась эпопея с названием пьесы при постановке в различных театрах. После публикации пьесы к АБС звонили из многих театров с одинаковой просьбой: снять первое название пьесы, оставив лишь «Невеселые беседы при свечах». Объясняли они это свое желание по-разному. Ниже приводится отрывок из беседы группы «Людены» с БНС в 1992 году.

БНС. Сколько я пережил по этому поводу, сколько мне звонили литработники театров и на коленях умоляли убрать название. Мне звонил лично товарищ Горбачев. Не тот, а из Пушкинского. И своим пропитым голосом говорил, что он — старый дворянин, говорил он, что «в моем обществе принято говорить любые слова, в том числе и матерные», чему я охотно поверил. (Смех.) «Но чтобы слово «жид» употреблялось — этого не было. Я вас очень прошу…»

Ю. Флейшман. А что он предлагал? Просто «Невеселые беседы…»?

БНС. Да. «Давайте это выбросим. Зачем это нам надо? Ну представьте, как это будет выглядеть на афишах по всему городу». Он сказал: «Ну хорошо, я сейчас передам трубку режиссеру, который будет это ставить. Его зовут Израиль Моисеевич». (Смех.)

Ю. Флейшман. Надо сказать, что в Пушкинском уже второй сезон идет, так и не сняли.

БНС. Я знаю, что брали эту пьесу много театров. Я думаю, штук двенадцать.

С. Бережной. Еврейское общество протестовало против этих…

БНС. Да-а… Вот из Киева мне звонило именно еврейское общество. «Ведь сейчас, Борис Натанович, мы боремся с антисемитизмом. Подумайте, какое это произведет впечатление…» Я разрешил им назвать пьесу «Жиды города Киева…» Вот это я им разрешил.

«ПОДРОБНОСТИ ЖИЗНИ НИКИТЫ ВОРОНЦОВА»

О ПЖНВ БНС пишет в «Комментариях»: «Примерно в то же время [1972–1975 гг. — С. Б.] мы придумали сюжет про человека, сознание которого крутилось по замкнутому кольцу времени. В этом сюжете изначально было много любопытных позиций: тщетные попытки героя вмешаться в историю… предупредить генералиссимуса насчет войны… Жданова — насчет блокады… ну хотя бы родного отца — насчет ареста! Идея неслучайности, предопределенности, неизбежности истории мучила нас, раздражала и вдохновляла. Сохранилась запись в дневнике, относящаяся к второй половине 1979 года: «Человек, проживший много жизней. Давно понял, что историю изменить нельзя. Сейчас находится в стадии активного альтруизма — спасает отдельных хороших людей. Но ничего в людях не понимает и спасает подонков и ничтожеств…» Ничего подобного напечатать в те времена, разумеется, было нельзя, и тогда АН взял этот сюжет и написал все, что только и можно было в те времена написать, — историю Никиты Воронцова. И это было — второе произведение С. Ярославцева».

Какие-либо черновые материалы по ПЖНВ в архиве БНС отсутствуют. Как и по работе над ДСП — вероятно, они находятся в архиве АНС в Москве. Но если ДСЛ был опубликован только в 1993 году, и это и последующие издания ДСЛ практически не отличались друг от друга, то первая публикация ПЖНВ («Знание — сила», 1984, №№ 6, 7), хотя и была написана, как пишет выше БН, о том, о чем можно было писать, дает яркий пример правки текста в угоду цензуре.

Наибольшим сокращениям подверглись упоминания о спиртном.