От грозы к буре

— А со мной ничего не будет, — очень обаятельно, с наивным, подростковым еще простодушием, улыбнулся Николка. — Я же заговоренный.

— А-а, ну, тогда… конечно, — растерялся князь.

Дальнейший разговор особых затруднений у «заговоренного» спецназовца тоже не вызывал.

И никому в голову не пришло заподозрить что-то неладное, когда Мстислав под утро выехал куда-то. Все знали, что есть у князя обыкновение сторожу самолично проверять, особенно в такие часы, когда сильнее всего человека в сон клонит.

Правда, обычно он в одиночку ездил, а тут паренек какой-то за ним увязался, но тут уж самому Удатному виднее. Раз не гонит его — значит, нужен. А в княжеские дела лучше не встревать. И вообще, меньше знаешь — крепче спишь. Если ты не в стороже, конечно.

Вот так Мстислав Мстиславович и оказался в шатре у рязанского князя.

Глава 11

Корона Российской Империи

Дай мне поговорить с твоей печалью,Я это вправе требовать. Пойдем,Сбери мудрейших из твоих друзей,И пусть они рассудят нас с тобою.В. Шекспир

Некоторое время, пока гость с хозяином разглядывали друг дружку, длилась пауза.

Кто-то из воев внес два дымящихся кубка, поставил их на стол и так же молча удалился, не сказав ни слова. Мстислав настороженно принюхался. Пахло чем-то необычным, но вроде приятно.

— Угощайся, княже, — гостеприимно предложил Константин. — То напиток дорогой, заморский. Кофе называется. Он голову яснит, и спать после него совсем не хочется.

— Колдовство, что ли, какое?

— Когда с меда хмельного в голове туман, мы же про колдовство не думаем, — резонно возразил загадочный рязанец. — Просто мед нам знаком, а кофе — не очень.

Желая лишь показать, что он ничуть не боится, Мстислав смело отпил пару глотков, после чего решительно отставил кубок в сторону. Вкус напитка по нраву ему не пришелся, а приличия он уже соблюл.

— Ты лучше поведай, почто звал меня, княже, — пробасил Удатный. — В чем оправдаться хочешь? Или покаяться надумал?

— И это тоже, — утвердительно кивнул Константин.

— Так тебе перед всеми бы каяться надобно, чтоб не повторять сто раз, — с некоторым разочарованием — трусоват, оказывается, рязанец — заметил Мстислав.

— Каяться мне не в чем, — возразил Константин. — Оправдаться же я только перед тобой хочу. До остальных князей мне дела нет — пусть что хотят, то и думают.

— За что же мне такой почет? — вопросил усмешливо.

— За то, что я тебя среди всех прочих особо уважаю, — просто ответил Константин. — И за то еще, что… — но тут же осекся, поперхнулся на полуслове и закончил иначе: — Словом, уважаю.

— Начал, так до конца договаривай, — заметил Мстислав спокойно. — Иначе и разговора не будет. Ну, как на духу. За что еще?

— За то, что… — Константин затаил дыхание и, как в омут головой, с разбега, иначе смелости не хватит, бухнул: — За то, что ты отец Ростиславы.

— Что?! — привстал со своего пенька Удатный. — Ты что же это?! На что намекаешь, стервец?!

— Ты присядь, Мстислав Мстиславович. Сам просил как на духу поведать. А про нее ты и мыслить не моги то, что сейчас хотел вслух сказать. Грех тебе такое на нее даже думать. Она же у тебя святее всех святых! — резко выпалил Константин.

«Ох, как плохо все началось, — простонал в душе. — После такого начала он, чего доброго, за меч ухватится. Ну и дернул же меня черт за язык. Не то и не так надо было говорить, а теперь то уж что — поезд ушел».

— А ты молодец, рязанец, — спокойно заметил Мстислав, заново усаживаясь на пенек. — Ишь как за дочку мою вступился. Не дал в обиду. За то хвалю. А вот иное не одобряю. Веревка да сук для татей хороши, а ты своих же князей… Нет, не одобряю, — повторил он сурово.

— А они пришли ко мне татями, — горячо заявил Константин. — Думаешь, тот попик, который о том наплел вам, всю правду до донышка рассказал?

— Всю — не всю, но ведь повесил же ты их, — рассудительно заметил Мстислав.

— Если бы я не повесил — толпа смердов в клочья бы порвала. Это лучше, по-твоему?

— Да куда уж, — миролюбиво вздохнул Мстислав. — Но у них, повешенных, оправдание хоть есть — язычников в веру святую обращать пришли. Кто ж виноват, что они в своих заблуждениях упорствуют? Выходит, ты им от христиан добрых заступу давал. Это как?

— И снова я тебе как на духу отвечу, Мстислав Мстиславович, — вздохнул Константин. — Ничего из мыслей не утаю.

— Да уж, именно так и отвечай, — поддержал Удатный.

— Так вот, если какой-нибудь волхв или иной жрец что-либо в моем княжестве учинит — убийство какое или иное зло кровавое, — я его мигом на сук вздерну.

— Вот тут правильно судишь, — согласился Мстислав.