От Олимпии до Ниневии во времена Гомера

…В радость пришел Одиссей многостойкий.Рад он был, что отчизна пред ним, как ему сообщилаЗевса эгидодержавная дочь, Паллада Афина.Громко к ней со словами крылатыми он обратился,Правды, однако же, ей не сказал, удержал в себе слово —Хитрости много таилось всегда в груди Одиссея:«Слышал я об Итаке уж в Крите пространном, далекоЗа морем. Нынче ж и сам я пределов Итаки достигнул,

Эти богатства забравши. Оставивши столько же детям,Я убежал, умертвив быстроногого там Орсилоха,Идоменеева сына, на Крите широкопространномВсех трудящихся тяжко людей побеждавшего в беге…

Любопытно, что царский сын состязается в беге с простыми людьми! Но не будем прерывать рассказчика:

Он ведь хотел у меня всю добычу троянскую, столькоЗлых мне тревог причинившую в те времена, как во многихБранях я был и среди бедоносного странствовал моря,Силой отнять, поелику его я отцу отказался

В Трое служить и отряд свой отдельный составил.Медью его я убил, когда возвращался он с поля,Возле дороги устроив с товарищем верным засаду.Ночь непроглядная небо тогда покрывала, никто насВидеть не мог из людей, и тайно свершилось убийство.Все же, как только его я убил заостренною медью,К славным тогда финикийцам бежал на корабль я с просьбойК ним обратился, добычу богатую в дар предложивши.

Я попросил, на корабль меня взявши, отвезть или в Пилос,Или в Элиду, божественный край многославных эпейцев;Сила ветра, однако, от этих краев их отбила —Против желания их: они обмануть не хотели.Сбившись с дороги, сюда мы приехали позднею ночью.В бухту с трудом мы на веслах корабль свой ввели,                                                                                   и хоть былиГолодны все, но никто об ужине даже не вспомнил.Так, сойдя с корабля, близ него на песок и легли мы.

Сильно устал я, и сладостный сон на меня ниспустился.А финикийцы богатства свои с корабля отгрузилиИ на песок их сложили близ места того, где лежал я,Сами ж в Сидонию, край хорошо населенный отплыли.На берегу я остался один с растерзанным сердцем.(Одиссея, XIII, 250 сл.)[19]

Что же заставляет Одиссея так фантазировать, и не только на этот раз, но и каждый раз, как он начинает какую-либо историю? Ему это просто доставляет удовольствие. Во всяком случае, так считает Афина, которая, приняв свой истинный облик, обходится с ним ласково и высмеивает за то, что он ее не узнал. Действительно, сказка, придуманная Одиссеем, была очаровательна.

Кто еще может столь умело сочинять морские небылицы, как не тот, кто вырос у моря и чувствует себя на палубе корабля как дома? Мы не собираемся придавать слишком большое значение этим легендам: ни «рассказу об Ионе», ни выдумкам Гомера. Но едва ли существует в истории другой такой период, когда люди фантазировали бы с таким наслаждением, как VII в. до н. э., который стал нам столь близким и понятным. И лишь филологи виноваты в том, что мы не носим нашего Гомера в кармане и не читаем как увлекательный роман, а взираем на него с почтением, как на памятник, не испытывая никакого желания вновь и вновь возвращаться к произведению этого поэта.

Судостроение