От слов к телу

Раз, как обычно, — затем что вошло гореванье в обычай, —Вместе вопили они; Фаэтуза меж них, из сестер всехСтаршая, наземь прилечь пожелав, простонала, что ногиОкоченели ее; приблизиться к ней попыталасьБелая Лампетиэ, но была вдруг удержана корнем.₃₅₀Третья волосы рвать уже собиралась руками —Листья стала срывать. Печалится эта, что держит

Ствол ее нош, а та — что становятся руки ветвями.У изумленной меж тем кора охватила и лоно,И постепенно живот, и грудь, и плечи, и руки₃₅₅Вяжет — и только уста, зовущие мать, выступают.

Волосы описаны в цитированном эпизоде превращения Дафны в лавр: «Волосы — в зелень листвы превращаются, руки же в ветви; In frondem crines, in ramos bracchia crescunt» (Met. I, 550). Среди примеров Д’Овидио эта черта появляется даже вне круга превращений в растения, так превращение Атласа в гору сопровождается превращением его бороды и волос в лес:

С гору быв ростом, горой стал Атлант; волоса с бородоюПреобразились в леса, в хребты — его плечи и руки;Что было раньше главой, то стало вершиною горной…

(IV, 657–658)

Само по себе это расчлененное описание и превращение отдельных частей тела несколько напоминает миф о создании мира и разных его частей из частей расчлененного тела первочеловека, гиганта и т. д. Любопытно, что одно из превращений у Овидия непосредственно соседствует (и причинно-следственно связано) с расчленением тела — разрыванием Орфея вакханками, которых затем Дионис, в наказание за это, превращает в деревья (см. текст выше).

2) Из дерева или цветка течет кровь[652].

Дриопа срывает Лотос (представленный деревом) — превращенную нимфу:

₃₄₀Недалеко от воды, подражая тирийской окраске,Лотос там рос водяной, в уповании ягод расцветший.

Стала Дриопа цветы обрывать и совать их младенцу,Чтоб позабавить его; собиралась сделать я то же, —Ибо с сестрою была, — но увидела вдруг: упадают₃₄₅Капельки крови с цветов и колеблются трепетно ветки.Тут, наконец, — опоздав, — нам сказали селяне, что нимфаИменем Лотос, стыда избегая с Приапом, когда-тоС деревом лик измененный слила, — сохранилось лишь имя…

(IX, 340–348)[653]

То же может случиться и без превращения: кровь течет, когда Эрисихтон срубает дуб, в котором живет дриада (VIII, 742–773):

<…> бледностью вдруг его длинные ветви покрылись.А лишь поранили ствол нечестивые руки, как тотчасИз рассеченной коры заструилася кровь, как струитсяПред алтарями, когда повергается тучная жертва,Бык, — из шеи крутой поток наливается алый.(VIII, 760–764)

Особенно близкое к Данте соответствие Д’Овидио справедливо находит в эпизоде превращения Гелиад: