Отдай мою кровь

Временный блокпост. Трасса перегорожена двумя армейскими грузовиками, поперек нее растянута «колючая» лента. Солдаты насторожены, держат автоматы наготове. Из кузова одного грузовика высовывается ствол крупнокалиберного пулемета «Корд». Алексей с Максимом сидят в машине. Маша стоит возле нее и разговаривает с молодцеватым старшим лейтенантом – начальником блокпоста.

– Ну поймите же – у нас задание! – говорит она. – Мы должны сделать репортаж…

– У вас – задание, а у меня – приказ, – отвечает старлей. – Район закрыт, въезд только по спецпропускам. Если вам нужен репортаж – снимайте здесь. Готов дать интервью, мне не жалко.

– Интервью – это обязательно, – Маша обворожительно улыбается. – Но – после хроники, на обратном пути…

– Обратного пути у вас не будет! – перебивает старлей. – Там тако-о-ое творится…

– А вы там были? – загорается Маша.

– Нет, только слышал кое-что.

– Я тоже кое-что слышала, – Маша с надеждой смотрит на собеседника. – А теперь хочу увидеть…

Старлей меняет тон на официальный, вскидывает правую ладонь к ушанке и говорит:

– Проезд закрыт! Прошу покинуть блокпост.

– С таким отношением к представителям СМИ вы никогда не сделаете карьеру! – выпаливает Маша и садится в машину, громко хлопнув дверью.

– Спокойнее! – говорит Алексей. – Не в такси…

Старлей машет рукой – уезжайте.

Алексей включает зажигание, сдает назад, разворачивается и едет по направлению к Твери.

– У меня азарт пробудился, – говорит Максим. – Терпеть не могу, когда меня куда-то не пускают. Меня сразу туда тянет…

– А меня-то как тянет, – Маша горестно вздыхает и косится на Алексея.

– На чужой машине меня тоже бы, может, туда потянуло, – говорит Алексей. – Но на своей что-то не тянет. Совсем, от слова «ничуть».

– Тебе выписали командировку, – напоминает Маша. – Если с машиной что-то случится, канал оплатит ремонт. В крайнем случае – получишь компенсацию и купишь новую тачку. Эта все равно скоро развалится.

– Если так дверями хлопать, то развалится, – соглашается Алексей. – А командировку, если ты не забыла, мне выписали в Москву, на выставку шоколада. Мы разве в Москве?

– Но это же особый случай… – укоризненно говорит Маша. – Мы получили новое задание, так что командировка действует.

– Леха, лови момент! – советует Максим. – Если до компенсации дело не дойдет, то хотя бы приведешь тачку в порядок за конторский счет!

– Вашими молитвами… – ворчит Алексей.

– Дело твое, – Маша оборачивается к Максиму. – Ты со мной или с ним?

– Я с вами, – уклончиво отвечает Максим.

– Лично я в Тверь не еду! – заявляет Маша. – Леша, тормози! Я выхожу!

– И что ты будешь делать одна на трассе? – не без сарказма интересуется Алексей. – Да еще и в такую мерзкую погоду?

Погода и впрямь мерзкая – повалил мокрый снег, превращающийся на земле в грязь, и подул северо-восточный ветер.

– Найду попутку или что-нибудь еще придумаю! Тормози!

Алексей сильнее нажимает на педаль газа.

– Я на ходу выпрыгну! – угрожает Маша. – Останови машину, я сказала!

– Машуль, не стоит… – говорит Максим.

– Я тебя одну здесь не брошу! – добавляет Алексей. – Так нельзя. Мы же команда!

Маша хочет что-то ответить, судя по взгляду – весьма резкое, но срывается на плач и плачет навзрыд.

– Мы сейчас свернем на Старое Дурово и попробуем пробиться к Сволочку окольными партизанскими тропами, – спокойно говорит Алексей. – Я эти места хорошо знаю. Нас историк водил в походы по местам боев сорок первого года…

– Вот что бы сразу не согласиться, – дрожащим голосом говорит Маша. – Обязательно надо до слез довести! Вредный!

– Слезки, что слюнки: потекут, да и обсохнут, – примиряюще говорит Макс. – Ты, Машуль, на Леху не сердись. Он не вредный, просто соображает медленно. Тугодум!

– Я сейчас кого-то высажу! – Алексей демонстративно сбрасывает скорость.

– Нельзя! – отвечает Максим. – Мы же команда и должны держаться вместе.

Алексей прибавляет скорость. Глаза у Маши пока еще влажные, но она уже улыбается.

Верхний Сволочок, 19 февраля 2019 года, вторник, 13:30

Коттедж Зажерильского. Из окна своей спальни Наина Семеновна, одетая в строгий черный халат, смотрит на стоящих у забора мертвецов. На голове у нее не черный, а белый тюрбан. Наина Семеновна что-то тихо бормочет и время от времени щелкает пальцами. При каждом щелчке «проволочки» защитного купола начинают сверкать чуть ярче.

Входит Светлана Витальевна. Она в розовом махровом халате, из-под которого выглядывает подол ночной рубашки. Глаза заплаканные, выражение лица растерянное. Светлана Витальевна подходит к матери, бросает взгляд на мертвецов и тут же отворачивается от окна.

– Когда они уйдут, мама?! – капризным тоном спрашивает она.

– Когда их прогонят, – сухо отвечает Наина Семеновна, не глядя на дочь. – Не мешай! Ты же видишь, что я укрепляю защиту. И приведи себя, пожалуйста, в порядок! Чтобы к обеду вышла в нормальном виде!

– Какой обед, мама?! – удивляется Светлана Витальевна. – Я после твоих оладушков и ужинать не смогу.