Откровение в Галисии

— Семнадцать недель… — прошептал Висенте. Ему показалось, что из комнаты внезапно выкачали весь воздух. Он то открывал, то закрывал рот, а лоб покрылся липким и холодным потом. Юноша огляделся, ища, за что бы схватиться, чтобы не рухнуть на пол. Ему под руку попался стул, и, не спрашивая разрешения, парень обошел его и сел. Он был взвинчен и сбит с толку.

— Я должен поговорить с Катариной, — наконец выдавил молодой человек.

Старуха презрительно посмотрела на него:

— А с чего вы взяли, что она согласится беседовать с вами?

На лице садовника появилось некое подобие улыбки.

— Вы не понимаете. Это все меняет.

— Ошибаетесь, сеньор Пинейро. Все я понимаю, только это ничего не меняет.

Лицо Висенте застыло.

— Но…

— Я уже сказала: вы просто слуга, вы на нас работали. Вот и всё. Контракт разорван, мы больше в вас не нуждаемся.

— Нет. — Юноша покачал головой и впервые посмотрел бывшей хозяйке в глаза. — Вы ничего не знаете. Катарина меня… ценила…

Маркиза переглянулась с сиделкой, затем снова невозмутимо воззрилась на Висенте. Было очевидно, что ей давно наскучил этот разговор, и все же она не стала перебивать молодого человека.

— Ваша невестка намного лучше, чем все остальные. Я знаю: она сейчас в клинике, заботится о своем муже. Но когда приедет и узнает, что ее помощника уволили, то этого так не оставит. Катарина станет меня разыскивать и вернет обратно, как в тот раз, когда вы решили со мной распрощаться.

Старуха явно потеряла терпение, потому что повернулась к служанке и попросила:

— Скажи ему сама, будь добра.

Та весело пожала плечами с видом преданного пса, которому кинули кость под стол.

— Сеньор Пинейро, именно Катарина и попросила вас уволить.

— Я вам не верю. Все будет как в прошлый раз: вы хотели избавиться от меня, но она не позволила…

— Да что ж вы такой упрямый-то, господи! — с досадой воскликнула маркиза, протянула руку, чтобы сиделка помогла ей встать, и пытливо посмотрела на юношу. — Я сожалею, сеньор Пинейро, но на этот раз моя невестка не станет вас возвращать. Ваши услуги больше не требуются, теперь мы точно уверены.

— Что вы хотите сказать? — с замиранием сердца спросил Висенте.

— Первая беременность часто заканчивается выкидышем. У Катарины он случился в феврале. С плодом что-то оказалось не в порядке — похоже, она поторопилась сообщить нам радостную новость на Рождество. — Маркиза злорадно улыбнулась. — Прямо как Дева Мария.

— И как раз тогда вы меня уволили… — прошептал молодой человек.

У него все поплыло перед глазами, и, чтобы правильно подсчитать, юноше пришлось загибать пальцы, которыми он до этого барабанил по колену, словно хлебнувший лишнего пианист. Не может быть. Безумие какое-то. Получается, он глубоко заблуждался…

— Но Катарина не просто так меня вернула. Это ведь что-то значит.

Старуха кивнула, подтверждая очевидное.

— Ну разумеется. Когда ее выписали из больницы, мы решили снова воспользоваться вашими услугами.

Пальцы Висенте теперь двигались с такой быстротой, словно он давал концерт. Он открыл рот, в котором все пересохло, и тот тут же наполнился вязкой липкой слюной.

— Она сказала, что ей вырезали аппендицит, — в отчаянии прошептал парень.

— Сеньор Пинейро, не верьте тому, что говорят. Лично я доверяю только цифрам. — Маркиза начала загибать пальцы точно так же, как делал до этого садовник. — Они не лгут.

Шатаясь как пьяный, Висенте поднялся на ноги и начал искать дверь. Он хотел как можно скорее покинуть эту комнату. Наткнулся на стул, на котором только что сидел, перевернул его и сам чуть не упал. Желудок сжал сильный спазм. Густая слюна, которую он постоянно сглатывал, полезла обратно мощным неудержимым потоком. Молодой человек рухнул на колени, дрожа и извиваясь, словно раненый зверь. Рвота, будто живое существо, пожирала его изнутри, душила, стремилась наружу, извергаясь изо рта. Вцепившись в роскошный красный с золотым ковер старой маркизы, парень изливал на него всю ту муку и боль, которые пытался подавить вот уже много часов подряд.

Хаос, царивший в его голове, внезапно прояснился. Он успел произвести торопливые подсчеты, и они подводили к однозначному и пугающему выводу. Совпадение сроков, холодное прощание, затем примирение, то сдержанность, то внезапное проявление чувств, минуты страсти, сменяющиеся полным равнодушием, — теперь всему этому нашлось объяснение. Катарина его использовала. Идиот, он был для нее лишь жеребцом-производителем…