Отличник

К чести работников жилконторы замечу, что они долго меня не трогали. С домашними цветами получилась осечка. Как помните, чуть ли не первым и неизменным условием моего проживания в квартире была поливка и уход за цветами. Тетка не поленилась, часов восемь потратила на то, чтобы я на практике освоил уход. Я должен был поочередно сносить цветы в горшках в ванную комнату, там поливать их из лейки отстоявшейся намагниченной водой, протирать каждый листочек мягкой теплой губкой. Все это показалось мне баловством, ничем не обоснованным капризом, то есть поливать цветы я не отказывался, я намеревался их поливать из лейки отстоявшейся водой, но не желал носить их в ванну. И это нежелание носить их в ванну как-то незаметно для меня переросло в нежелание их поливать, даже не сдвигая с места.

Отбила мне тетка любовь к уходу за цветами. Ее вина. Забыл о цветах совершенно. Когда наконец вспомнил, и готов был даже на те жертвы, о которых настаивала Варвара Антоновна, уезжая, приносить жертвы было некому. Цветы засохли. Засохли до странности быстро и безвозвратно, засохли не только вершки, но и корешки. Так что обливать, понимай, откачивать, реанимировать, было поздно. Засохли так, как будто я их прямо в горшках возил под палящее солнце пустыни. Делать было нечего, я выбросил землю с сухими остатками корешков и вершков, горшки помыл, высушил, сложил и спрятал. Мысленно приготовился к предстоящей головомойке.

Как только я вселился, ко мне зашел сосед по лестничной площадке Стас Синельников. И мы с ним в честь новоселья хорошенько выпили. А был в тот день праздник и меня к себе в гости ждал Леонид. Я Леониду позвонил, объяснил ситуацию, но он ничего не хотел слушать. «Приезжайте вдвоем, а иначе ты враг мне». Мы и приехали.

Стас Синельников, попав в такое непривычное для него общество, зажался, от зажима стал хорохориться, стал хамить, грозить, пугать всех окружающих: «Да кто вы такие? Я, между прочим, бывший пожарник, а если вы понимаете, то это система МВД, я всех вас скопом могу арестовать, и мне за это ничего не будет, так как я служил и законы знаю».

Все на него накинулись, может, отчасти и справедливо, меня попросили забияку увести. Компания, у которой не было общих тем, нашла себе предмет для разговора. Стали изощряться, понося на чем свет стоит Стаса Синельникова и поругивая робко меня.

Сам по себе случай интересен только тем, какие из него все сделали выводы. Я, конечно, покаялся, просил прощения, но меня не хотели прощать и находили в этом радость.

– Ты злоупотребил добрым отношением к себе, привел в порядочный дом неизвестно кого.

– Ну, простите меня. И сосед просил прощения, – Стас, действительно, просил прощения.

– Да причем тут это? Ты испортил вечер.

На самом деле не испортил, а спас, но доказывать это не хотелось и играть в эти фальшивые игры тоже, так как для Фелицаты Трифоновны, говорящей мне всю эту напраслину, как ни для кого другого, все это было очевидно.

Фелицата Трифоновна становилась ворчливой и не терпела, когда ей перечили, даже тогда, когда она несла полную околесицу. Леонид так же повел себя странно, в этом глупом разговоре стал держать сторону матери. Причем делалось это все так же нелепо.

– Да уж, провинился ты, Димитрий, теперь не отмоешься.

Я не мог понять, серьезно он говорит или шутит.

– Я что – человека убил, ограбил кого? Объясните. Ничего не могу понять.

– Да ладно, не начинай.

Я смотрел, как люди из ничего, из пустяка, на ровном месте выращивали какие-то обиды, искали врага, виновного в их бедах и неудачах. Синельников же, наоборот, очень переживал. Я ему не говорил, что меня ругали, но он словно чувствовал:

– У тебя такие интеллигентные друзья, а из меня там, за столом, дерьмо полезло. Я тебе, наверное, сильно навредил.

– Да ничего.

– Ты уж меня прости, и у своих друзей за меня попроси прощения. Они у тебя славные. Одно слово – высший свет.

С соседом я очень сдружился, был он простой и добродушный. Уговорил меня с целью заработать, сходить на пункт переливания крови, сдать четыреста семьдесят грамм за гроши. Кровь там можно было сдавать не чаще, чем раз в месяц, тогда в поисках дополнительного заработка, мы поехали с ним в Шатуру, он был родом оттуда и сдали там еще по четыреста семьдесят грамм. Во время этой, второй сдачи у меня закружилась голова, но все же кровь я досдал. Заработал немного денег.

Особая история с приобретением холодильника. У Варвары Антоновны, как вы помните, холодильника не было, а без холодильника жить даже бедному студенту не сладко. Вот Стас, видя мою беду и предложил забрать холодильник у приятеля. Приятель купил себе новый, дачи у него не было, вот и хотел выкинуть старый на помойку. Синельников приятелю говорил: «Зачем тебе корячиться, тащить его на помойку, отдай соседу моему. Он сам холодильник заберет, сам вытащит, да тебе еще за него бутылку поставит». А мне говорил: «Работающий, хороший холодильник, возьмем всего-навсего за бутылку, да с ним же эту бутылку вместе и разопьем». Получалось, у всех была своя выгода.