Отныне и в Вечность

– Даже вы, даже вы оба, единственно умные люди среди всего этого скопища придурков, кретинов, дебилов и идиотов! – шипел он сквозь стиснутые зубы и не очень громко, может быть, но уж очень, как бы это сказать… убедительно. – Две у него доминанты. Именно, что две. А если доминанта не одна, какая же это доминанта? Это значит, что в полном смысле нету ни одной. Разве это не понятно? И потом. Ну, подумайте сами – раз эта доминанта выстраивалась как сексуальная озабоченность, а вовсе не как стремление любить единственную и неповторимую Прекрасную Даму, что из этого следует?

Оба "единственно умных человека среди всего этого скопища придурков" смотрели на Генрика глазами побитых собак, хлопали этими самыми глазами как базарный кабак форточками в ветреный день, и произнести хоть что-нибудь смыслоразличимое были органически неспособны.

– Следует из этого только одно. А именно: об этой вашей беременной сучке, которая есть, была и будет сексуально озабоченная лярва, и которую я лично по заднице ее круглой отхлестал бы собственным ремнем до синяков, до крови! Мужиков ей стало мало, курве, клоны пошли, скоро уже и под биопов примется укладываться, сучка, (прости, Манон, ради всего святого…) Так вот. Объект о ней по-за-был давным-давно! На следующий же вечер по-за-был, когда заваливал на сеновале навозными ногами кверху очередную подвернувшуюся Прекрасную Даму из ближнего хлева… на которую ему тоже будет насморочно начихать, как только завалит следующую. Конечно, эта сучара счастлива была до потери всяческого соображения пристроиться под такую оглоблю, еще бы ей не залететь, он ей все брюхо спермой забил под завязку, из носа, небось, текла заместо соплей. Вот шлюха, вот подстилка, ей уж нормальные мужики пофигу, ей теперь клонов подавай, да поздоровее, чтобы инструмент был толщиной в руку нормального человека. От нормальных человеческих инструментов она уже не тащится. И то сказать, всех мужиков, до которых только могла дотянуться, затрахивала до потери сознания, разве что одного Изегрима и отшила, черт знает, почему, на стенку лез мужик, вот уж для него-то она точно доминантнее некуда. Ее бы, стерву, стоило бы, как у степняков викингов для лярв принято, сразу на два кола посадить, да чтобы колья были из приозерного хвоща неошкуренного, знаете, у него такие милые щетинки, закрученные по стволу – стальные пружины отдыхают. Но причем здесь объект при таком-то соотношении доминант? Бабы для него плевательницы, приспособления для сброса спермы, кончил, утерся, и… Вы хоть представляете себе, сколько баб он за это время обрюхатил? А скольких обрюхатит еще? Они, шлюхи, к нему сейчас пачками липнут. У них, шлюх, на таких жеребцов нюх. А он их валял, валяет и будет валять, скольких встретит, стольких и завалит, и обрюхатит, не пропустит ни одной. Вы их всех подряд для шантажа хватать собираетесь, или из экономии мест содержания через одну?.. Сэры! Я уже устал твердить одно и то же. Где капитан Брунгильда? Где она со своими парнями? И я вам сейчас скажу одну совершенно страшную вещь. Если бы этот покойный придурок Лис… в смысле Изегрим не преследовал объект с таким кретинским упорством, объект уже давно пришел бы сюда сам. Сам! Сделали бы мы его головке абортик…

– Но теперь-то нам что делать? – спросил растерянный ОС.

– Я уже сказал. Если объект не снимет с Трассы Брунгильда, этого не сделает никто и никогда. Даже если он сам сюда заявится, целым и невредимым его взять… это вряд ли. Вам еще, возможно, придется его убивать, господа, а эта задача может тоже оказаться ой-как непроста, да и что вам по этому поводу скажет Его Величие, вы догадываетесь, я полагаю?

– Это точно, – кивал головою Фетмен, соглашаясь, – это да, как пить дать. Да и в библиотеку он, зуб даю, очертя голову не полезет. Я его очень хорошо знаю. Этот, которого мы ловим, конечно, может быть, и кажется всем как не вполне прототип, поскольку фант в нем чужой… но сэры! Это именно что кажимость! Положа руку на сердце, скажу вам одно. Чей фант вы в это тело не инсталлируйте, получится-то все равно Рекс Азерский! То есть… я имею в виду форматирующий фант, а не… – Фетмен закатил глаза вверх и в ужасе потряс головой, – боже упаси… но вы же меня понимаете. Рекс – это, доложу я вам! Я помню, как на Азере он хотел пройти в банковский терминал, а мы всем скопом пытались воспрепятствовать. Тоже всякие планы строили, а он оказался вдруг уже тут, и прошел среди нас и всяких наших ухищрений как раскаленный нож сквозь подтаявший брикет биопьего шоколада, так-то.