Отныне и в Вечность

– Это совсем не бред, госпожа комтесса. Если Вы имеете в виду бессмертие, то это очевидно. Что помешает вашему племяннику воскрешать Вас… или себя… или кого ему вообще заблагорассудится сколько угодно раз? В этом смысле попытка недавнего покушения на Вас, сэр Азерски, представляется мне верхом даже не глупости, а запредельной тупости. Вся верхушка Азеры уже сегодня вполне реально бессмертна, а вот имперская – увы! В Империи подобными изысканиями тоже занимаются при самых разных властных вертикалях, но успехи там, насколько мне известно, пока еще более чем скромные. Даже у Колониалиста, который продвинулся в этом деле дальше всех. Что касается Ваших предполагаемых имперских амбиций, по их поводу в нашем Совете и его ближайшем окружении имеется две позиции. Первая рассматривает сложившееся положение, говоря шахматным языком, как патовое. Вы можете уничтожить нас, но не можете и пальцем дотронуться до наших планет. Мы можем распылить чуть ли не все планеты конфедерации, но ее элита бессмертна, вот в чем, изволите ли видеть, фишка. Сторонники первой позиции считают пат практически вечным и предлагают вести себя так, будто бы Азеры, господа, вообще не существует в природе. Вторая считает, что пресловутый пат – видимость и нелепое заблуждение. Они считают, что положение медленно, но верно меняется в пользу Азеры. Но обе они, как только речь заходит о личностях, сходятся на одном. На необходимости немедленного устранения Вас, сэр Рекс, и физического уничтожения или необратимого повреждения всех Ваших фантов, сэр… Как?.. ума не приложу. Но, как они считают, Конфедерация Аталана после этого сама упадет в имперские руки. В противном случае, по их мнению, она должна быть уничтожена, даже если в конце войны Империя будет лежать в развалинах. Самое неприятное в том, что наиболее радикально настроенные представители этих позиций начали действовать, не дожидаясь принятия коллегиального решения.

– Координатор по делам колоний, разумеется? – спросила Калерия. Санатор повернулся к Советнику и вопросительно поднял бровь.

– Его очень энергично поддерживают торгово-промышленные круги и, по некоторым сведениям, сам Генеральный акционер, – торопливо подсказал Советник.

Удивленный неожиданным беспамятством Санатора, Рекс позволил себе – война есть война, ну-ка, ну-ка… – так и есть. Во-первых, сама конструкция его фантома была очень необычна. Память оказалась разбита на фрагменты, вокруг которых были наверчены сущие укрепрайоны, долженствующие препятствовать постороннему в них вторжению. Сама суммарная память была относительно невелика, что наводило на мысль об ее жестко ограниченном объеме. Все системы жизнеобеспечения фанта были окружены такими же укрепрайонами. И, наконец, фантом был пронизан глубоко эшелонированной сигнальной системой, единственным назначением которой было выявление внедренных в фант извне посторонних фрагментов. Как же они должны меня бояться, чтобы защищаться подобным образом, – подумал Рекс, – и каким мужеством должен был обладать сэр Верховный Санатор, чтобы решиться на встречу, несмотря на такой страх.

– Вы всерьез опасаетесь каких-нибудь вредных воздействий с моей стороны на Ваше истинное тело? – без улыбки спросил он фантом-санатора.

– Это наш первый личный контакт, – пожал плечами фантом. – Береженых и звезды берегут. Возможно, когда-нибудь я буду чувствовать себя с Вами настолько спокойно и комфортно, чтобы встречаться попросту, в истинных телах. Моя безопасность есть безопасность Империи. Я обязан быть осторожным. По крайней мере, пока Вы не приняли предложение, с которым я к Вам прибыл, а оно прямо противоположно только что высказанной позиции наших радикалов. Да и тогда я, если честно, вряд ли сумею сохранить спокойствие, имея дело даже с Вашим фантомом, поскольку мои яйцеголовые… простите за одиозный термин… уверены всего лишь на восемьдесят процентов, что Ваш фантом не обладает всем, так сказать, "спектром возможностей" Вашего истинного тела. Двадцать процентов, это слишком много для ошибки в таком деле.