Отныне и в Вечность

– Леди Боди! Голографии? Да я могу Вам предоставить их сколько угодно в любую секунду. Первые эти самые, как Вы сказали, "аристократические стервочки" и красотки двора в самых… любых видах и нарядах от неглиже до бальных! – Брандис лукаво улыбнулся и тут же скромно потупился. – Не подумайте чего-нибудь такого, Леди Боди. Я просто, как бы это сказать… э…

– Коллекционер и исследователь всех аспектов дамской моды, – невозмутимо подсказала Эни.

– Вот именно! – просиял Брандис. – Коллекционер и исследователь всех! В конце концов, мы же не в метрополии! Это всего лишь провинциальный и даже колониальный… почти… совершенно занюханный мир, какие могут быть экивоки или церемонии? Чуточку обождите. Голограммы будут у Вас через несколько минут. Я только отсею те из них, в которых дамы в не вполне пристойном…

– О, только не перестарайтесь насчет этих, которые в неглиже! – с живостью воскликнула Эни, на минутку позабывшая, что беседу ведет отнюдь не в истинном теле. – Нижнее белье меня тоже интересует.

И, наткнувшись на восторженно-обалделый взгляд Брандиса, невозмутимо пояснила:

– Никогда не знаешь, что именно из одежды тебе может понадобиться в нужную минуту. Пересылайте мне весь свой архив, и дело с концом.

– Но там довольно дам и вообще без… всего, – возразил Брандис.

– Вы всерьез полагаете, что я никогда не видела голых женщин? – удивилась Эни. – Говорю же Вам, не заморачивайтесь. Шлите, сэр, шлите весь архив.

– Уже, – ответил Брандис, и Эни увидела в уголке экрана соответствующее уведомление.

3

Несмотря на то, что рожа его лучилась гордым самодовольством и даже чванством, с идеей, осенившей его на этот раз, Отнюдьнет предпочел ввалиться не к Стратегу, а к Дюбелю. И это совсем не было случайностью. Это означало, что очередное свое великое озарение он и сам считает не то чтобы окончательно завиральным, но-таки нуждающимся в обкатке на более миролюбивых слушателях… ну, во всяком случае, на более спокойных и уравновешенных.

С тех пор, как у Дюбеля с Банзаем завелись собственные кабинеты, у друзей как-то сама собой сложилась привычка – не привычка, но что-то вроде обычая проводить всякие, даже и полуформальные сборища если уж с деловым уклоном, то непременно в режиме жесткой конкретности и непременно же у Стратега. У Банзая встречи проходили в форме дружеского трепа. А вот "мозгвяные шмоны" – формулировка термина принадлежала, разумеется, Отнюдьнету – именно у Дюбеля. Первую скрипку на всех этих "шмонах" играл, конечно же, все равно Стратег, но уже сами кабинетные стены настраивали присутствующих на соответствующую манеру поведения.

Выражение на морде лица юного нахала явственно показывало, что по его, Отнюдьнетову, просвещенному мнению, все свои дела и проблемы начальство должно сиюминутно забросить ко всем чертям, поскольку, сравнительно с Отнюдьнетом принесенными, они вовсе даже и не проблемы, а так, тьфу, плюнуть и растереть! Впрочем, ощущалась в нем и явная смущенная неуверенность. Дюбель вздохнул, железной рукой подавил в себе острое желание отправить наглеца обратно в портал прической вперед, даже не озабочиваясь раскрытием портальной мембраны, и покачал головой.

– Ну, конечно! Заранее ты предупредить не мог. А если парни заняты? Или ты думаешь, что по первому твоему чиху все должны бросать дела и опрометью кидаться обсуждать твои завиральные озарения?

Отнюдьнет озадачился, Отнюдьнет почесал в затылке, Отнюдьнет пожал плечами.

– Отнюдь нет! Я совсем даже ни боже мой, чтобы все. Это даже и лучше, если сначала будешь исключительно только ты один.

– Ага. Значит, ты полагаешь, что среди нас всех отъявленный главный бездельник, это я?

Отнюдьнет скорчил самую смущенную рожу, на которую только оказался способен, и забормотал что-то жалобно оправдательное.

– Ладно, – сжалился Дюбель. – Говори уж. Что там у тебя такое?

Отнюдьнет расцвел и воспарил духом.

– Помнишь, тут к нам заходили Шульц с Лансом насчет оружия для своего космического спецназа и плакались? Я, мне кажется, кое-что нащупал и даже нарыл.

Задача была, и в самом деле, важнее некуда. Именно над нею Дюбель и ломал себе голову перед приходом чертова юного дарования.