Отныне и в Вечность

– И могу идти отсюда, куда захочу?

– Хоть сию секунду.

– И даже денег моих у меня по-прежнему не отбираете? Ну-ну. Я сейчас пойду. Только задам один последний вопрос. Почему, с какой такой стати со мной, вполне себе заурядной особой возится и время на меня теряет свое драгоценное сам легендарный Серж Кулакофф? Все, что я знала о мятеже, я уже рассказала, я теперь вполне и до конца выжатый лаймон. Вам я совсем ни к чему. Так почему? Впрочем, я кажется, догадываюсь.

– Вот и держите, пожалуйста, свои догадки при себе, – сухо перебил ее Кулакофф.

– Зачем Вы так? – тихо сказала Эни. – В моих словах нет ничего обидного для Вас, а вот для меня… Вы думаете, мне на каждом шагу попадались люди, которым достаточно пальцем пошевелить, чтобы присвоить себе все деньги мира, но которые этого не хотят? Люди, которые могли бы уничтожить всех своих врагов, а они с ними возятся? Люди, которые могли бы стать богами, но им и этого не нужно? И под суд меня отдавать вы почему-то не торопитесь. Ладно. Пошла я. Только вот что скажу Вам напоследок, тайну одну страшную выдам. Я, знаете ли, сама это только сейчас поняла. Я Вас люблю.

Кулаков сморщился, как от ложки уксуса, и вскинул руки в отстраняющем жесте.

– Что с Вами?.. А, понимаю. Слышали уже. Ну, да. Конечно. В чем-то мы обе схожи, поскольку восходим, приходится признать, к одному и тому же прототипу. Похожи, похожи, не надо отрицательно качать головой. Я знаю, я ею интересовалась. Знаю я Вашу Эли как облупленную. Всю оперативную информацию о ней читала самым внимательным образом. Изучала, можно сказать, так что не надо, я знаю, о чем говорю. Но и разница огромная между нами тоже есть. Мужчин мы любим… любили обе, но если говорить о нашем опыте, я имею в виду не маму Лайзу, а именно наш с вашей Эли личный опыт, тут есть колоссальная разница. И это делает нас абсолютно разными людьми.

– Вот на этой жизнерадостной ноте мы с Вами можем и закончить этот разговор, – вымученно улыбнулся Кулакофф.

– Куда подевалась Ваша вежливость? – точно так же вымученно улыбнулась Эни. – Перебивать женщину, объясняющуюся Вам в любви, просто неприлично. Так вот, она всегда была окружена хорошими людьми и… ладно, замнем, давайте лучше обо мне. Я всегда думала, что использую мужчин, но я-то их только пользовала, а вот они меня как раз и использовали. Даже он… что это я несу?.. почему "даже"?.. именно и прежде всего он. Мой создатель. Человек, Который Всегда… Мерзавец. Какой отсюда я делаю вывод, спросите Вы?

– Не спрошу.

– Ладно. Тогда я спрошу себя за Вас. И сама же отвечу. Тот вывод, что на ее "игровом поле" мамина натура проявляется и развивается совершенно спокойно и естественно. Мама всегда любила мужчин, вот и она тоже. Что могло бы воспрепятствовать развитию в ней тяги к мужчинам, если их вокруг всегда было пруд пруди, хороших-то? Вы можете думать, что это ни при чем, что я такая же. Что ж. Возможно, это правда. Но на моем поле Вы стоите по ту сторону любой конкуренции. Соперничать с Вами не в состоянии никто. Я, знаете ли, поймала себя на мысли, что даже еще и отчета себе не отдавая в своем к Вам отношении, всех окружающих мужчин невольно сравнивала с Вами. Всегда. И до сих пор сравниваю.

– Это ненадолго, раз уж в Вас начался процесс переоценки ценностей. Скоро Ваше собственное окружение будет если и не сплошь, то по преимуществу белым и пушистым со всеми вытекающими из этого факта последствиями.

– Вы думаете? – растерялась Эни, но тут же упрямо поджала губы и отрицательно покачала головой. – Посмотрим. Я никуда не исчезну. И – предупреждаю – я буду Вас добиваться. Я немедленно подам заявку на первую попавшуюся вакантную должность в аппарат Союза интуитивистов. Не пройду в центральный аппарат, начну с низовых звеньев. И Вам не удастся от меня так просто отделаться, выдвинусь я быстро, я способная, работать все равно будем вместе. И, следовательно, постоянно видеться. Вот так!

И она покинула Кулакоффа, правда, как и обещала, ненадолго.

Что касается Лизы, она встретила появление "сестрички" более чем настороженно. Неприязнь к этой особе глубоко сидела в ней еще со времен памятного совместного с Рексом полета с Райны на Азеру. Несмотря на то, что сестричка сейчас была, вне всякого сомнения, искренней, Лиза не доверяла ей все равно, а вот почему – в это она старалась не вдаваться. Сестричка, между тем, в первый же день пребывания на Азере устроилась работать в секретариат Союза интуитивистов и принялась за дело с такой энергией и таким рвением, что Лиза тут же заподозрила – она нацелилась на Сержа. И вот это было совершенно уж возмутительно. По твердому Лизиному мнению, Серж принадлежал маме Лайзе и никому другому… пусть даже сам он об этом и не подозревал. Пока.

Если своим первым делом Лиза полагала донести до этих бестолочей-мужиков необходимость отправки экспедиции на Темную, то вторым – только по номеру, а не по значению! – немедленную инсталляцию мамы Лайзы в новое, молодое тело, чему, как ни странно, сама Лайза противилась с удивительным ожесточением и даже злостью.

– Не хочу! – орала Лайза. – Отстань!