Отпуск и другие...трудности

Припарковав Пусю, девушки бегом устремились к зданию международного аэропорта.

- Что, прям так заявимся и спросим не задерживали ли они недавно кого-нибудь за провоз антиквариата? – отдуваясь, на бегу спросила Анька.

- Ну как-то, типа этого, наверно, - засомневалась Марта.

- А они нас тоже задержат!

- За что? – Стойнович даже притормозила. – Вещи же твои законные! Я даже альбом твоей бабушки прихватила, в качестве подтверждения.

- А они спросят есть ли заявление в милицию…о краже! – не сдавалась Анька.

- Ты, Аньк, чего, передумала милого бить? В морду лица?

- Я боюсь, - неубедительно хныкнула Анька. – Вдруг у нас будут неприятности и меня генеральный выгонит тогда. Он и так на меня злой за вчерашний и сегодняшний прогул.

- Какие неприятности, кулёма?

- Мало ли какие, - Перухина возвела очи долу. – Всякие.

- Ёмкий ответ, - резюмировала Марта. – Поехали назад? А то ведь, следуя твоим словам, мне тоже стоит бояться за неприятности и будущее увольнение. А я ведь не факсы принимаю и не кофе варю.

- Я – менеджер по рекламе! – вскинулась Анька.

- Угу, менеджер. А я – начальник отдела продаж в крупном холдинге, как ты помнишь. И наши иностранные партнеры со свистом расстаются с сотрудниками, в благонадежности которых у них появляются сомнения. А у меня кредит…за Пусю. Так что мне в общем…по большому счету, уж не обижайся, твои разборки с любимым мужчиной…

Марта замолчала и отвернулась от подруги. В конце концов, не умерла же она, когда та перестала с ней общаться. Не умрет и сейчас, если Анька опять обидится.

Если Аньке плевать, что у нее украли бабкино наследство или не плевать, но что-то предпринимать конкретное, кроме поливания окружающей среды горючими слезами, она не хочет или боится, то это исключительно ее – Анькина – головная боль.

У Марты отпуск. Она собралась поехать на дачу к тетушке. Поваляться в гамаке, возможно немного порисовать маслом или акварелью, половить рыбку, как следует отдохнуть перед предстоящим напряженным трудовым годом.

- Ну, так идем или нет? – не поворачивая головы, в сторону, спросила Марта нарочито равнодушно.

Анька мялась, чувствуя настрой подруги и страшась принять какое-нибудь решение.

- Может просто пройдемся по залам?

- Зачем? – Стойнович потеряла терпение. – Больше пройтись не где? Или ты надеешься по лицам таможенников определить поймали ли они контрабандиста Сергунчика или нет?

- А! Пошли! – Анька шагнула к раздвижным дверям и, печатая шаг, направилась прямиком к стойке.

Марта еле поспевала за ней, готовясь понаблюдать интересную сцену. Интуиция не подвела.

Перухина не снижая темпа, обернулась, выхватила у Марты альбом, и с размаху шлепнула его перед молодым парнем в форме таможенника.

К чести парня, он только слегка приподнял брови.

- Вот! – Анька широким жестом перелистнула несколько страниц, добравшись до знаменитой фотографии бабушки в гарнитуре из опалов.

- Что? – вежливо поинтересовался таможенник.

- Вот, видите! Гарнитур моей бабушки! Из опалов, между прочим.

- Вижу, - не повышая голоса отвечал таможенник, с интересом оглядев Аньку, потом Марту, и лишь после фотографию.

- У меня его украли и собираются вывезти за рубеж!!! Понимаете?! Мой бывший друг украл и уехал! Съехал из квартиры, понимаете?! А хозяйке, ну, которая ему квартиру сдавала, сказал, что летит к морю…нет, не к морю…Март, как он ей сказал?

- В тепло, на солнышко, - напомнила Марта.

- Вот! На солнышко, сволочь, собрался! С моими украшениями! А они редкие! Ценные очень! Наследство от польского графа! – Анька говорила все жарче и незаметно для себя приближалась к таможеннику вплотную.

Последнюю фразу она закончила, практически уткнувшись ему в грудь.

- От графа или от бабушки?

- От графа бабушке, а от бабушки – мне.

- Каким рейсом собрался лететь ваш бывший друг? – поинтересовался таможенник, даже не подумав отстраниться от прижавшейся к нему девушки.

- Не знаем! – воскликнула Анька, сверля таможенника глазами.

- Не знаем, - в унисон с ней ответила Марта, демонстрируя сожаление по поводу такого прискорбного факта.

- Фамилию, имя бывшего друга хоть знаете? – с олимпийским спокойствием продолжал расспросы работник таможни.

Анька истово закивала и, как показалось Марте, даже попыталась заломить руки в восторге оттого, что никто ее не хватает и ни в чем криминальном не обвиняет, а даже наоборот, вроде как предлагает помощь.

- Иванченко, - выдохнула она, со страстью барышни, которую ее кавалер уже довел до экстаза. - Иванченко Сергей Сергеевич.

- Подождете? Я выясню, не прошел ли он уже регистрацию, - в глубине глаз молодого человека блеснул какой-то огонек.

- Подождем! – хором откликнулись подруги.

Таможенник снова окинул Аньку и Марту внимательным взглядом, слегка наклонил голову и пошел куда-то от стойки.

- Мы здесь будем! – в спину ему сообщила Анька.

Он даже не обернулся, но взмахнул рукой.

- Ты почувствовала, да? – возбужденно начала Перухина, едва он скрылся из виду. – Какой мужчина!

- Это ты терлась об него, - съязвила Марта. – Мне даже неудобно было как-то. Что о тебе человек подумает, нимфоманка?!