Отряд: Разбойный приказ. Грамота самозванца. Московский упырь

— Благодарю за лестные слова, — как мог, приосанился раненый. — Однако что касается гугенотов… им нет никакого смысла убивать короля. Напугать — да, но не убивать. Клан Медичи — католический клан, и вместо малолетнего наследника страной бы стали править католики, да еще самые упертые! Нет, убить хотели не гугеноты…

— Тогда, значит, ваши, католики.

— Католики, — серьезно кивнул Жан-Поль. — Но — не наши.

— Как это — не ваши? — удивился Иван. — А какие же?

— Аристократы! — негромко пояснил нормандец. — Потомки и родичи самых известных родов — Конде, Гизов. О, это та еще клоака! Вот они-то как раз и могли рассчитывать усадить регентом своего человека. Постойте-ка… — Жан-Поль внезапно осекся. — Значит, кроме нас и гугенотов в засаде был и кто-то третий. Он и стрелял на поражение. Не попал — спугнули. Третий… Да, этот дом — больно уж удобное место… Вас больше никто ни о чем не просил?

— Нет, никто! — поспешно — слишком поспешно — откликнулся Иван. А у самого уже давно засело в голове: Камилла! «Бель анконю». Так вот зачем все, оказывается… У юноши было такое чувство, будто его использовали, как губку — вытереть кровь. Использовали — и выкинули. Верней — не успели. Вспомнился вдруг тот человек в сером плаще, с холодными глазами убийцы. Ох, не зря он так сноровисто махал кинжалом… И если б не плащ…

— Вот что, парни, считайте, что мы счастливо отделались, — откинув со лба волосы, заключил Жан-Поль. — Я вас втянул — тебя, Иван, — и в этом признаюсь, виноват. Но Мити и Прохора втянул ларошелец Рене. Вы с ним говорили?

— С тех пор — даже не видели, — признался Митрий. — Ни на лекциях нет, ни дома. Его сосед по апартаментам, толстый Робер, ничего не знает.

— Это плохо, что не знает, плохо. — Нормандец поджал губы. — Эх, скорее бы выздороветь! У меня много друзей в Латинском квартале — если кто-то будет про нас выспрашивать, узнаю сразу.

— Будем надеяться, — усмехнулся Иван.

Он хотел было еще раз напомнить, что это именно Жан-Поль втянул его в чужие опасные игры… Но осекся. Ведь выходило — не только Жан-Поль. Да и вообще, нормандец сыграл во всем случившемся отнюдь не главную роль, отнюдь…

Камилла! Использовала — во всех смыслах использовала — и за ненадобностью выкинула. Вот змея! И все же Иван не чувствовал к ней такой ненависти, какую, наверное, должен был ощущать, ведь воспоминания о встрече с «бель анконю» были окрашены в столь романтические тона… Сказать по чести, юноша не отказался бы и от еще одной встречи… И даже — не от одной. Пусть это опасно, пусть грозит смертью, но ведь Камилла настолько… Иван покраснел вдруг, устыдившись собственных мыслей, — а не слишком ли быстро он забыл Василису?! Синеглазую девушку с толстой темно-русой косою, что ждала его в далеком Тихвинском посаде… О нет, не забыл, как можно было такое подумать! Василиса — это то, настоящее, ради чего стоит жить, а вот… а вот Камилла… Да, красивая, интересная… Но чужая! Увлечение — ничуть не более… как и он для нее. Впрочем, нет, он для Камиллы оказался отнюдь не простым увлечением… Был использован! Ловко и цинично использован. Так же, как и Жан-Полем. Или Прохор с Митькой — гугенотом Рене. Господи, как же надоело играть в чужие игры!

В университете, на лекциях, было довольно спокойно. Нет, конечно же, слухи о покушении на короля вовсю обсуждались, но без особого остервенения, на обычном, так сказать, эмоциональном уровне. Незаметно пролетела неделя — и ничего. Правда, так и не объявился Рене Мелиссье — и вот это тревожило. А что, если он схвачен? Подвергнут пыткам? Тогда следующие — Митька с Прохором. Впрочем, пока их никто не трогал. Значит, Рене бежал или убит… Или — еще не пойман, скрывается. А вдруг попадется, и что тогда? Весьма, весьма неприятное чувство. Теперь получалось, что именно Рене по-настоящему подставил ребят, ведь от исполнения просьбы Жан-Поля сейчас больше не было никаких хлопот, все они остались в недавнем прошлом — потасовка, беготня по крышам, мужик в сером плаще. Впрочем, «серый», по всему видно, не от Жан-Поля, нормандец божится, что не от него, и, похоже, вполне искренен. Значит…

Значит, это привет от Камиллы! Привет, который мог бы стать для Ивана последним. Если б не плащ, если б не неизвестный гугенот, если б не неожиданная помощь Жан-Поля. Эх, Камилла, Камилла, «бель анконю»… И все же — как ты обаятельна, обворожительна, красива! И именно от тебя — или от тех, кто за тобой стоит, — нужно в любой момент ожидать удара! Выследить, отыскать, устранить нежелательного свидетеля — что может быть необходимей? За Камиллой наверняка стоит третья сила — аристократия, весьма неразборчивая в средствах. Впрочем, здесь в средствах все неразборчивы.