Отрицание смерти

Насмешка над человеческой природой в том, то глубочайшая нужда – это стремление быть свободным от страха смерти и уничтожения, но сама жизнь и пробуждает его. Таким образом, мы должны избегать того, чтобы жить полной жизнью. Марсия Ли Андерсон обобщает не только Траэрна, но и Маслоу, и гуманистический психоанализ, и даже фрейдистские взгляды самого Нормана О. Брауна. Что же на самом деле значит – жить на этой земле в полной телесной и психической экспансивности? Жить, полностью развиваясь как физиологически, там психологически? Это может означать лишь перерождение в безумии. Браун предупреждал нас о том, что его прочтение Фрейда крайне радикально. Он делал упор на том, что полностью следует взглядам Ференци, утверждавшего, что «черты характера являются, так сказать, скрытыми психозами»²⁰. Это потрясающая научная истина, которая стала нам известна благодаря Брауну. И хотя для людей было тяжело принять эту правду во времена Фрейда, однажды это все же произойдет.

Но ужасающая реальность, стоящая за этой истиной, расстраивает еще больше. Не похоже, что мы сейчас, или когда бы-то ни было, сможем что-то с этим сделать. Я имею в виду, что если бы не черты характера, то тогда психозы были бы абсолютными и явными. В самом конце этой книги я хочу перечислить базовые противоречия, существующие в утверждениях Брауна о новых людях без механизмов защиты личности, а также в его надежде на перерождение человечества во «второй непорочности». На данный момент достаточно обратиться к законченной научной формуле Марсии Ли Андерсон: «Без осложнений, тонко различимых (то есть всех механизмов защиты личности – подавления, отрицания, ошибочного представления о реальности), на солнце кто готов смотреть без страха?

Глава 5

Психоаналитик Кьеркегор

Весь существующий порядок вещей наполняет меня чувством гнетущей тоски, от комара до самых таинственных воплощений; мне все не понятно, и особенно, моя собственная личность. Велика моя скорбь, нет ей границ. О не известно никому, кроме Бога в Небесах, а он не испытывает жалости.

Сёрен Кьеркегор¹

Сегодня мы можем назвать Кьеркегора «психоаналитиком», не опасаясь, что над ним будут смеяться, или, по крайней мере, с уверенностью, что насмешники плохо информированы. В последние несколько десятилетий происходит новое открытие Кьеркегора, открытие, которое является судьбоносным, поскольку оно связывает его со всей структурой знаний в гуманитарных науках в наше время. Раньше мы думали, что существует строгое различие между наукой и верой и что психиатрия и религия, следовательно, далеки друг от друга. Но теперь мы видим, что психиатрический и религиозный взгляды на реальность тесно связаны. Во-первых, они исторически выросли друг из друга, как мы увидим в следующем разделе. Еще важнее на данный момент то, что они усиливают друг друга. Психиатрический опыт и религиозный опыт нельзя разделить ни субъективно в глазах самого человека, ни объективно в теории развития характера.

Нигде кроме работ Кьеркегора нет такого отчетливого слияния психиатрических и религиозных категорий. Благодаря ему мы обладаем одним из лучших эмпирических анализов человеческой природы, когда-либо созданным людским разумом. Как ни странно, мы не смогли увидеть научной составляющей теологической работы Кьеркегора до наступления эпохи научного атеиста Фрейда. Только тогда у нас появились клинические подтверждения ее истинности. Два десятилетия назад известный психолог Маурер[55] прекрасно объединил их: «Фрейд был вынужден жить и работать до того, как ранние работы Кьеркегора смогли быть правильно поняты и оценены». Было несколько хороших попыток показать, как Кьеркегор предвосхитил данные современной клинической психологии. Большинству европейских экзистенциалистов было что сказать об этом, вслед за такими теологами как Пауль Тиллих[56]. Значение его работы заключается в том, что в ней очерчивается круг вокруг психиатрии и религии; она показывает, как экзистенциальный анализ человеческой природы ведет прямо к проблемам Бога и судьбы, в чем как раз и убеждал Кьеркегор.