Отцовский договор

Дедушка заказывает еще одно пиво, несмотря на то, что цена на него выросла почти в два раза. Достает телефон. Он не может понять, почему они не звонят ему. Неужели не волнуются? А может, и так. Он понял. Они не звонят, потому что на самом-то деле совсем не хотят, чтобы он приходил. Сидят там наверху в ее квартире и радуются, что он не объявился. Чокаются на радостях, что не придется с ним встречаться. В полдесятого он расплачивается наличными, покидает бар и подходит к входной двери. Стучится в дверное окошко. Наклоняется вперед, дышит на кнопки, потому что так можно иногда разглядеть, на какие нажимали в последний раз. Вынимает из кармана карточку для проезда в метро и пытается ею вскрыть дверь. Ничего не получается. Подошедшая к дверям дама оказывается настороженной идиоткой и с подозрением спрашивает, проживает ли он здесь.

– Нет, – отвечает дедушка.

– В таком случае я, к сожалению, не могу вас впустить, – отвечает она.

Он возвращается в бар.

– Давно не виделись, – говорит официантка.

Он заказывает еще пиво.

– Не хотите взглянуть на меню? – спрашивает официантка.

– Я не голоден, – отвечает дедушка.

* * *

Сестра, которая мама, облокачивается на спинку стула и изо всех сил сдерживает зевок, когда ее братец начинает жаловаться на жену. Он говорит, что с ней невозможно жить, она постоянно выискивает его косяки и проколы, а ведь это он делает все, ну или почти все по дому.

– Но ведь все деньги в дом приносит она? – говорит сестра.

– Не все, – отвечает брат. – И вообще я с детьми дома сижу.

– Но у тебя же и до родительского отпуска было не так много работы? – уточняет она.

– Сложно привлечь новых клиентов в отрасли, которая и без того перенасыщена, – отвечает он.

Ее брат всегда сидит на одной и той же кухонной табуретке, когда приходит к ней в гости. Спиной вжимается в угол, лицом утыкается в телефон.

– Иногда я сомневаюсь, подходим ли мы друг другу, – говорит он.

– А ну-ка попридержи язык, – отвечает она. – Она – абсолютно точно самое лучшее, что с тобой случалось за всю жизнь. Забыл, какой ты был влюбленный вначале?

– Неужели? – говорит он. – Я уже и не помню почти.

Сестру его выбор подружек неизменно удивлял. В гимназии он то и дело влюблялся в веснушчатых феминисток. Когда изучал экономику в университете, его интересовали девушки с окраин, у них был заметный акцент, они носили спортивные штаны и массивные золотые серьги. Потом он закончил учебу, открыл свою фирму и переключился на обладательниц массивных книжных полок. Воскресными вечерами брат с сестрой коротали время у сестры на кухне. Ее сыну можно было дольше не ложиться спать, ее тогдашний парень брал на себя мытье посуды, а брат сообщал, что начал кое с кем встречаться. Но она совсем не похожа на других девушек. С этой все всерьез. Это та самая, которую он ждал всю жизнь. Почему? У нее есть кошка, которую зовут Дюрас[65]. Ладно. У следующей в туалете в рамочке висела цитата из Патрика Шамуазо

[66]. Другая бритая налысо подружка, с которой он познакомился на лесбийской вечеринке, прочла все книги Энн Карсон[67]. Еще одна со шрамами на запястьях хотела дать своему первенцу имя Пнин[68]. Одна девушка училась на библиотекаря в Буросе, другая как-то летом, когда подрабатывала на кассе в продуктовом, целиком прочла «В поисках…»[69].

– В поисках? – переспросил тогдашний парень сестры.

Укороченного «В поисках…» было вполне достаточно, а если кто не понимал, что значит «В поисках…», тот не стоил потраченного на объяснения времени. С еще одной брат разговорился только потому, что у нее на компьютере в качестве заставки рабочего стола красовался портрет Хулио Кортасара.

Следующая одолжила ему свой экземпляр «Если однажды зимней ночью путник»[70]

со словами, что он может оставить его себе, только если согласен с ней в выборе отрывков, которые вызывают у нее восторг и неловкость (она их отметила стикерами разных цветов). Еще одна обожала «Эстетику сопротивления», следующая ненавидела «Эстетику сопротивления», но брат бы в жизни не увлекся кем-то, кто никогда не слышал про «Эстетику сопротивления».

– А что такое «Эстетика сопротивления»? – с просил сын сестры.

– Понятия не имею, – ответила сестра.

– Продолжение «Кода Да Винчи», – предположил ее парень. – Хотя нет! Это мой желудок, когда я поем индийской еды.

Брат не обратил на него внимания.

– Это роман Петера Вайса, – сказал он.

– Хорошая книжка? – спросил сын.

– Не знаю, – ответил брат. – По правде говоря, я ни разу не осилил его дальше вступления.

Все девушки, с которыми брат встречался, были родом откуда-то из других стран. Одна была наполовину полькой, другая наполовину португалкой. У третьей родители были из Перу. Четвертая родилась в Уганде, но выросла в Эслёве. У пятой родители были алжирцы, которые жили в Копенгагене.