Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

Солнце палило прямо на машину. Из-за того, что он стоял неподвижно, становилось все жарче и жарче. Люди начали открывать больше окон. Некоторые вообще не открывались. Люди начали их ломать. Это привело в ярость кондуктора, но ему пришлось бежать перед лицом гнева пассажиров.

“Кто бы это ни был, вероятно, хотел, чтобы поезд сошел с рельсов”, - сказал Лю Хань. “Это действительно нанесло бы ущерб”.

"Это причинило бы нам вред", — подумала она. Пускать поезда под откос было любимой игрой Народно-освободительной армии, а также Гоминьдана. Это научило людей тому, что правление маленьких чешуйчатых дьяволов оставалось ненадежным. Это также привело к большому количеству жертв. Она и Лю Мэй могли бы быть среди них так же легко, как и нет.

И, конечно, пулеметная команда, возможно, ждала, чтобы расстрелять поезд, как только он сойдет с рельсов, подумал Лю Хань. Это была еще одна игра, в которую играли и Народно-освободительная армия, и Гоминьдан. Так же поступали и независимые бандитские отряды, которые зарабатывали на жизнь грабежом. Но здесь никто не начинал стрелять.

После того, что казалось вечностью, поезд начал медленно пятиться назад. Поскольку он двигался задним ходом, дым из выхлопной трубы двигателя уносило в сторону от легковых автомобилей, а не в них. Ветерок, вызванный замедленным движением, был не очень сильным, но это было намного лучше, чем ничего. Пот начал высыхать на лице Лю Хань. Она сняла свою коническую соломенную шляпу и обмахнулась ею. Люди по всей машине делали то же самое. Они начали улыбаться друг другу. Пара младенцев и пара собак перестали выть. Это было самое приятное время в поезде, какое Лю Хань когда-либо знала.

Поезд откатился назад по стрелке. Затем он остановился, по-видимому, для того, чтобы пара человек с паровоза могла спуститься и с помощью ломов переключить переключатель и пустить поезд по другому пути. После этого поезд снова двинулся вперед и свернул на маршрут, которым раньше не пользовался.

Теперь, когда выхлоп снова вырвался наружу, машина наполнилась угольным дымом. Поскольку пассажиры разбили довольно много окон, они ничего не могли с этим поделать. Кондуктор посмеялся над ними. “Вы видите, вы, глупые черепахи? Это твоя собственная вина", — сказал он. Кто-то бросил в него мягкую сливу и попал прямо в лицо. Сок стекал по его униформе с медными пуговицами спереди. Он издал испуганный вопль и в беспорядке отступил. Все зааплодировали.

Но потом кто-то недалеко от Лю Хань сказал: “Поскольку мы едем по рельсам, по которым нам не положено, я надеюсь, что по ним к нам не поедет поезд”.

Это вызвало возгласы ужаса. “И-и-и!” — сказал Лю Хань. “Пусть десять тысяч маленьких демонов танцуют в твоих панталонах за то, что ты даже подумал о таких вещах”.

Ни один поезд не врезался в них лоб в лоб. Ни один участок путей на новой линии не был взорван. Убежденные партизаны часто совершали такие поступки, которые приводили к более чем двукратной задержке и обострению одного удара. В кои-то веки Лю Хань был рад, что эти налетчики не проявили должной осмотрительности.

Ее поезд должен был прибыть в Пекин ранним вечером. Даже в лучшие времена, даже при маленьких дьяволах, расписание железных дорог в Китае было скорее оптимистичными догадками, чем констатацией факта. Когда что-то пошло не так… Попытка заснуть, сидя на жестком сиденье, в воздухе, наполненном дымом, другими запахами и шумом, была пугающей перспективой. Лю Хань показалось, что она немного задремала, но она не была уверена.

Она была уверена, что наблюдала восход солнца над сельскохозяйственными угодьями на востоке за пару часов до того, как поезд наконец въехал на железнодорожную станцию в юго-западной части Пекина. На то, чтобы доползти до самой станции, ушло больше времени. Лю Хань возражал против этого меньше. Это позволило ей осмотреться в городе.

Лю Мэй делала то же самое. “Мы упорно боролись с ними. Мы боролись с ними всем, что у нас было, — сказала она, и в ее голосе зазвенела гордость.

“Так мы и сделали”, - согласился Лю Хань. Разрушенных зданий было больше, чем тех, что еще оставались целыми. Повсюду были рабочие с ведрами на плечах, которые убирали щебень. Лю Хань вздохнула. “Упорная борьба важна, но только до определенного момента. Важнее, даже гораздо важнее, это победа".

Маленькие чешуйчатые дьяволы выиграли эту битву и вернули Пекин себе. Лю Хань нашел свежее доказательство этого на станции. Вместе с другими пассажирами ей и ее дочери пришлось пройти через машину, которая могла определить, есть ли у них оружие. Они не были, и у них не было никаких проблем. В машине был кто-то еще. Китайская полиция, натравив собак на империалистических чешуйчатых дьяволов, увела его прочь. Лю Хань и Лю Мэй вышли со станции и направились в город. ”Домой", — сказала Лю Мэй, и Лю Хань пришлось кивнуть.

10