Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

"хорошо. Непременно сделайте это”, - сказал Молотов, и Жуков кивнул в знак того, что, без сомнения, было послушанием. Жуков мог уничтожить Молотова. Красная Армия была, если бы он захотел ею воспользоваться, самым мощным инструментом в СССР. Но он, казалось, все больше соглашался следовать примеру партии и, особенно, ее генерального секретаря.

Молотов улыбнулся, но только внутри, где этого не было видно. Он через многое прошел. Он был убежден, что пережил больше, чем любой другой человек заслуживал страданий. Но до сих пор он одерживал верх, и теперь, несмотря ни на что, он думал, что сможет снова подчинить Красную Армию и ее командующего. Он пару раз постучал карандашом по своему столу. "Я еще одержу победу", — подумал он. Несмотря ни на что, я это сделаю, и Коммунистическая партия Советского Союза со мной.

“Вы хотите познакомиться с тосевитским историком?” — сказал Феллесс. “Почему вы стремитесь встретиться с таким человеком?”

“Мне не обязательно встречаться с Большим Уродом”, - ответил Томалсс. “Но я хотел бы посовещаться с историком, да. Раса сталкивается с гораздо большими трудностями в ассимиляции этого мира с Империей, чем мы ожидали.”

Феллесс издал насмешливое шипение. “Это стало болезненно очевидным”. На самом деле это было настолько очевидно, что она удивилась, почему Томалсс решил развить эту тему.

Он продолжил отвечать ей. “Из-за больших различий в биологии и относительно небольших различий в культурной утонченности, я думаю, что Большие Уроды будут цепляться за свои привычки гораздо более упорно, чем это делали Работевы или Халлесси. Если хотите, я могу вдаваться в подробности.”

“Пожалуйста, сделайте это”, - сказала Феллесс, теперь заинтригованная: это тоже было ее специальностью. И когда Томалсс закончил, она обнаружила, что почти против своей воли впечатлена. “Вы излагаете интересное дело", — признала она. “Но почему вы ищете тосевитского историка?”

“Меня интересуют примеры аккультурации и ассимиляции в прошлом на Tosev 3”, - ответил Томалсс. “Чем больше я разбираюсь в таких вопросах с точки зрения Больших Уродов, тем выше мои шансы — тем выше шансы Расы — успешно спланировать полное включение этого мира в Империю. И так… Знаете ли вы или знаете кого-нибудь из тосевитских историков?”

“На самом деле, да", — ответил Феллесс. “Я даже знаю одного, кто у меня в долгу”. Она действительно получила должность Моник Дютурд. То, что она сделала это в результате шантажа, она держала при себе. Она продолжала: “Единственный недостаток этой женщины-тосевитки заключается в том, что она не говорит на языке Расы, а только на французском”.

“Язык часто является проблемой при работе с Большими Уродами”, - сказал Томалсс. “Я подозреваю, что вы сможете найти мне переводчика. Пожалуйста, свяжитесь с этим историком, превосходная женщина, если вы будете так добры".

“Очень хорошо”, - сказала Феллесс с плохой грацией; она не была так уверена, что хочет снова иметь дело с Большим Уродом. Но долг был важнее всего на свете, кроме, возможно, Джинджер. “Это может занять некоторое время. Ее больше нет в Марселе.”

Томалсс сделал утвердительный жест. “Я понимаю. Однако, когда у вас будет время, я буду вам признателен”. Он был так благодарен и рассудителен, что Феллесс не нашла способа отказать ему. Это ее тоже раздражало.

Организовать звонок в Турс было непросто, тем более что ей нужен был переводчик. Она убедилась, что выбрала того, кто, как она знала, пробовал имбирь. Переговоры с тосевитом могли затрагивать темы, которые привели бы в ужас чопорного и порядочного мужчину или женщину: темы, о которых посол Веффани, например, никогда не должен был слышать. Даже с коллегой-дегустатором Феллесс знала, что рискует.

Звонок поступил в университетский офис Моники Дютурд в то время, когда она, скорее всего, была дома. И, конечно же, она сказала: “Алло?” — стандартное французское телефонное приветствие.

“Я приветствую вас”, - сказала Феллесс в ответ, и переводчик перевел ее слова на французский. “Здесь старший научный сотрудник Феллесс. Ты помнишь меня?”

“Да, очень хорошо”. Большой Уродец сразу перешел к делу: “И чего же ты от меня хочешь?”

“Ваш опыт историка", ” ответил Феллесс.

“Вы шутите”, - сказала Моник Дютурд. “Конечно, вы, должно быть, шутите".

“Вовсе нет”, - сказал Феллесс. “Мой коллега хочет обсудить с вами историю тосевитов. Он обращает внимание на аналогии между нынешней ситуацией в отношении Расы и вас, тосевитов, и возможными прошлыми ситуациями в вашей истории. Я не знаю, существуют ли действительно сопоставимые ситуации. И он тоже. Не могли бы вы обсудить этот вопрос с ним?”

“Это может быть", ” ответила женщина-тосевитка. “Возможно даже, что это было бы интересно. Это потому, что ваш коллега говорит по-французски?”

“К сожалению, нет”, - сказал Феллесс, думая, что это совсем не прискорбно, а вполне естественно.

“Какая жалость", ” сказала Моник Дютурд. “Я тоже не говорю на вашем языке. Если мы будем говорить о римлянах, нам понадобится переводчик, как у нас с вами здесь.”