Озимандия (СИ)

Быстрый шаг сменился на бег, но парень тоже не отставал, неожиданно застыв как вкопанный в дверях, увидев впереди бежавшей нечто, что его и остановило — большого черного пса, в предупреждающем оскале клыков поджидающего его внизу парадной лестницы. Спустившись, она потрепала пса меж ушей и двинулась уже не спешащей походкой с ним дальше по алее вдоль пруда. Больше не оборачивалась, пока и не скрылась из виду. Парень обратил еще внимание, что вода в пруду была такой же черной, как и собака этой незнакомки, несмотря на то, что стоял солнечный день. Молодой человек хотел все же последовать за ней следом, но почему-то так и не решился. Продолжать дальше бродить по дворцу расхотелось, и он решил оставить это занятие. На улице он бросил еще раз взгляд в ту сторону, куда направилась красотка с картины, в чем он даже же не сомневался, в надежде ее увидеть и готовый уже следовать за ней, куда бы не приказала. Но пустая алея надежд не оправдала. «Привиделась», — вздохнул молодой человек печально, кляня свою нерешительность. Это же надо было родиться такой красивой, способной влюбить в себя с первого взгляда.

Он хотел уже ехать по своим делам, но передумал и, решив полюбоваться еще великолепным портретом, направился снова к нему. Каким же талантом надо было обладать, чтобы так ясно передать всю неземную красоту той, в чем он не секунды больше не сомневался, той красавицы, которую он только что видел. И представьте, какое его ждало удивление, разочарование и потрясение, когда, подойдя к картине, он увидел лишь, отражающийся в стекле, которым картина была защищена, пустой зал. Зал в отражении и зал на холсте, современность накладывалась на прошлое… За исключением одной важной детали, та особа, которой он только что любовался, восторженно тая в ее надменном взгляде, та красавица из прошлого, без которой он не мог уже прожить и недели, чтобы к ней не наведаться, так вот — эта особа с картины самым загадочным образом исчезла… Нет, не вместе с картиной, как вы могли подумать, а именно из картины, где на полу валялся забытый кем-то хирургический скальпель и, что совсем уж никак не вписывалось ни в какие рамки, самая обычная зажигалка из нашего времени. Однако, прошла какая-то минута, как исчезли и эти артефакты…

***

Ко всему остается добавить, что Коршуна выпустили из больницы только через год, да и то под обязательное наблюдение врачей, и встречала его за воротами всего одна, но зато очень красивая брюнетка. Профессор, наблюдавший за ними из окна своего кабинета, знал её. Она каждую неделю в течении всего этого тяжелого года приносила «больному» передачи: фрукты, овощи, соки разные, но так не разу его и не проведала. Профессор пробовал узнать хотя бы её имя, чтобы сообщить больному, но из этого ничего не вышло. Женщина мило ему улыбнулась и попросила не беспокоиться. Больной же передачи принимал, но так за год ни разу и не поинтересовался, от кого они.

Двое сели в машину, серую «девятку» неизвестно какого года выпуска, и больше профессор их не видел. Он не удивился и не расстроился. Темная это была история и не его ума дело. Его дело было больных лечить, а не разгадывать тайны, что он, собственно, и делал, причем, делал очень даже неплохо. А тайны? Тайны пускай остаются на совести тех, кто их придумывает, нечего забивать себе голову всякой ерундой, ничего хорошего из этого все равно не выйдет. В лучшем случае объявят психом и отправят лечиться, а в худшем…

Они долго ехали молча. Коршун смотрел по сторонам и любовался природой, а Риту и так все устраивало. Она, вообще, за последний год отвыкла от общения и теперь только была рада, что он не лезет к ней со своими расспросами.

— У меня осталась кассета с записью, — почти долгого молчания проронила она, где тебя по телевизору разыскивали. Помнишь, что я случайно записала, перед тем как тебя взяли, а я успела смыться…

— Помню, и что? — Коршун взглянул на свою спутницу.

— Что с ней делать, хотела узнать?

— Она тебе нужна?

— Нет, — Рита пожала плечами, — я думала…

— Тогда выкинь.

— Как скажешь.

Дорога сделала поворот, и их взору неожиданно открылось взлетное поле с застывшими на нем небольшими самолетиками. Не доехав до одного из них метров тридцать, машина резко затормозила и остановилась. Они выбрались из кабины и направились к нему. Двигатели самолета были уже запущенны, крылатая машина ждала только их, чтобы взмыть в воздух и раствориться в небе. Коршун поднырнул под крыло, открыл дверцу и помог девушке забраться, потом залез сам.

— Вот так сюрприз, — заметил он, усаживаясь.

Девушка не ответила, она смотрела в другую сторону, туда, где стояли другие самолеты. Пилот тем временем занял место за штурвалом, и небольшой одномоторный самолетик стал медленно выруливать на взлетную полосу.

— Куда мы летим? — спросил Коршун.

— Не знаю, — Рита снова пожала плечами. — А что мы должны куда-то лететь? Покататься просто так мы уже и не можем?

— За какие шиши?

— Я думаю, пятидесяти тысяч долларов, вырученных тобой за ту, другую кассету, на первое время нам хватит. Было бы куда тратить!