Озимандия (СИ)

Говоря это, он достал медицинский скальпель и осторожно провел его острым кончиком под её глазом. Стало немного больно, и тут же она почувствовала, как тепленькая кровь, её собственная кровь стала потихоньку стекать по щеке и капать на плечо, заливая белое платье. «Господи, — запричитала про себя несчастная, — ну сделай так, чтобы я не мучилась. Господи, если ты есть, дай мне умереть, освободи из рук этого маньяка. Господи, я ведь никому, ничего не сделала плохого в этой жизни, за что же мне все это, Господи?»

— Можешь не причитать, тебя здесь никто не слышит… Кроме меня, конечно, — художник стал примеряться скальпелем где сделать второй надрез, чтобы ничего не попортить.

Бедняжка закрыла глаза и приготовилась к самому худшему. Похоже, что слова этого ублюдка и, правда, не расходились с делом, и жить ей, вернее мучиться на этом свете осталось совсем уже ничего… Но она ошиблась. Умереть сегодня ей так и не удалось. У кого-то на сей счет, похоже, были немного другие планы.

Сначала она услышала какое-то дикое рычание и тут же лишь удивленный возглас своего мучителя, завалившегося на её голову всем своим телом. Еще она краем глаза заметила нечто черное, мелькнувшее тенью, сбившее несчастного и повалившее его прямо на нее, его огромные острые когти, сильно расцарапавшие ей руку и поранившие плечо. После чего еще только истошный крик обезумевшего от страха и боли художника и дикий рык неизвестно откуда навалившегося на него чудовища. Портом она почувствовала, как по лицу стало стекать что-то теплое и липкое, тут же решив, что это её кровь и скоро уже все закончится. Однако, кровь все лилась и лилась, а сознание её почему-то все не покидало и не покидало, и тогда она поняла, что эта кровь чужая. Хотелось бы, конечно, что это была бы кровь художника, но если честно, то ей было это совершенно уже все равно… Неожиданно все затихло. Все кончилось и больше ничего уже не будет, поняла несчастная. Одного чудовище уже загрызло, и следующей будет она. Тело бедняги тем временем совсем перестало дергаться и обмякло на ней всей своей массой, дышать стало совсем невозможно. Она попробовала своими дряхлыми руками приподнять навалившееся на неё тело, и хоть как-то освободить свою голову, но руки были до того слабы, что ничего из этого у неё не вышло. Дальше дело не пошло. Тогда она решила действовать по-другому и попробовала перевернуться на живот. На это ушли последние силы. Дышать стало легче, но, чтобы выбраться из-под выродка окончательно, об этом можно было даже не мечтать. Последние силы покинули бедняжку, а вместе с ними и сознание.

Сколько после этого прошло времени, она не знала, но когда очнулась, было уже темно. Тучи заволокли небо, и звезд видно не было. Снова, как и прошлой ночью дул ветер и было очень холодно. Её передернуло, она села и обхватила себя руками, чтобы согреться. И только потом сообразила, что мешавшее ей мертвое тело, куда-то исчезло. Она оглянулась по сторонам в надежде увидеть его рядом, но его рядом не было. Тело мертвого художника и в самом деле куда-то исчезло. «Странно, — подумала она. — Он, что решил меня не трогать?» Постепенно в памяти всплыли все последние события и даже черный, лохматый зверь. Она поискала и его глазами, но тоже безрезультатно. Тогда она поднялась и медленно побрела к дому. Страха не было, было одно желание поскорее со всем этим покончить. Покончить раз и навсегда. И что б одним махом. И больше, чтобы не мучиться, не видеть ничего, не слышать и не чувствовать. Она устала, ей сейчас и в самом деле было очень-очень много лет, больше, чем можно даже себе представить…