Озон

Взяв за основу, но сильно преобразив пьесу Пьера Барийета, Озон всего лишь имитирует водевильную театральность. На самом деле это стопроцентное кино – бравурное, декоративное, насыщенное киноманскими аллюзиями. Когда-то Жак Деми, автор «Шербурских зонтиков», хотел снять мюзикл с Денев и Депардье о любви рабочего и жены хозяина завода на фоне забастовки в Нанте. Фильм «Комната в городе» был поставлен, но в нем сыграли другие артисты. Озон возрождает давнюю идею и помещает действие на фабрику зонтиков, давая Катрин Денев возможность спеть, станцевать, а также пробежаться в спортивном костюме: все это она проделывает с самоиронией, которой трудно было ожидать от гламурной дивы, упорно не желающей стариться. В новом фильме, по словам режиссера, она совсем расковалась и пустилась во все тяжкие вместе с Депардье, которому, наоборот, всегда было наплевать, как он выглядит. Парочка уморительно-неуклюже танцует; бойцы вспоминают минувшие дни, разыгрывают всплеск старого чувства и неожиданный мотив соперничества за народную любовь.

Озон опирается на давний творческий альянс двух «Д» французского кино, которые вот уже тридцать лет изображают на экране роман буржуазки и простолюдина, заставляя даже скептиков хоть чуть-чуть поверить в его реальность. Режиссер ненавязчиво, но точно воспроизводит стиль интерьеров и одежды 1970-х годов: в эту эпоху он помещает действие картины. В очередной раз Озон доказал, что, один из немногих, обладает вкусом и аппетитом к постановочному, костюмному кино в его европейском варианте.

При этом фильм, в отличие от развлекательно-синефильских «8 женщин», обладает актуальностью и остротой. Катрин Денев, чья героиня освобождается от пут домашнего рабства и становится политическим лидером, изображает живой манифест феминизма, а Фабрис Лукини, играющий домашнего деспота в стиле Луи де Фюнеса, – пародию на Саркози и Берлускони. Впрочем, феминизм здесь обоюдоострый: одна из его мишеней – популистка Сеголен Руаяль, в ту пору подруга Оланда и конкурентка Саркози на президентских выборах.

Озону не без труда, но все же удается достичь баланса между стилем и жанром, темой и сюжетом. В картине много хулиганства, едва не доходящего до грани капустника, – и вместе с тем нет ничего лишнего, все элементы пригнаны один к другому, каждый из них работает. Взять хотя бы второстепенного в общей драматургической схеме отпрыска семейства Лорана Пюжоля в исполнении Жереми Ренье. Бессмысленный на вид парень оказывается игрушкой в руках интриганки-судьбы. Сначала его отношения с девушкой приводят в ужас папу, который знает, что девушка – его внебрачная дочь. Мама же сохраняет полное спокойствие, ибо знает, что у парня другой отец, высокопоставленный чиновник, с которым ее некогда связал еще один «краткотечный роман» в служебном кабинете. Но от инцеста не уйдешь, раз он на роду написан: и вот Лоран (успевший пересмотреть свои сексуальные предпочтения) появляется в обществе юноши – к несчастью, сына того самого чиновника.

В общем бравурном строе фильма эту сюжетную линию легко вовсе пропустить и не заметить. Для Озона она важна как знак самоидентификации, отсылка к своему прошлому, к любимым в юности историям бисексуальности. Но общего впечатления от фильма это не меняет: перед нами возмужавший режиссер, способный подняться от интимного авторского кино к национальному жанру комедии, сохраняя присущий ее классическим образцам интеллектуальный блеск и очищая от привкуса вульгарности.

Франсуа Озон, даже вопреки собственному правилу, почти обязательному для его прежних фильмов, ухитрился обойтись без единого трупа. И в оправдание заявил: «Легче прибить человека, чем снять комедию». Можно добавить: легче снять комедию, чем добиться ее фестивального признания. Potiche была отвергнута Каннским фестивалем, а в Венеции жюри во главе с Квентином Тарантино несправедливо проигнорировало ее. Но для Озона эта картина обозначила некую важную веху: после глубоко интимных и порой мизантропических фильмов о наркоманах, умирающих геях и нежелательных ангелах режиссер снял самую оптимистичную из всех своих киноработ за двадцать лет карьеры.

Глава третья. Тоска по ангелу

Российские зрители об Озоне:

Озон почти парадоксальным образом обладает своим стилем, который идентифицируется если не за одну секунду, то, по меньшей мере, в течение одной сцены. Для того чтобы быть узнаваемым, ему, в отличие от Альмодовара, не нужно всякий раз устраивать на экране парад-алле трансвеститов или карнавал геев.

Озон тем и хорош, что от его фильмов можно с легкостью отмахнуться, а можно всерьез ими проникнуться. Особенно это касается тех, кто предпочитает «смотреться в кино» как в зеркало личных отношений.

Озон – это вкус «нового кино», не похожего на привычные фильмы.

Ускользающая женственность: «5 × 2»