Падение Икара

Из дома несся грохот и треск: разбивали сундуки и ларцы, искали денег; отдирали золотые пластинки с кроватей, выковыривали ножами инкрустацию из слоновой кости и черепашьих щитов. Стол драгоценного цитрусового дерева[74]

вытащили в перистиль, чтобы лучше разглядеть его, и вокруг него разгорелась жестокая ссора. Центурион (командир пехотной сотни) заявил, что стол принадлежит ему, но его никто и слушать не захотел; одни солдаты предлагали разрубить сплошную круглую доску стола, другие — бросить жребий, кому взять доску, кому толстую подставку из слоновой кости, на которой утверждена была доска. Дело дошло до драки; в ход пошли ножи и мечи. В суматохе свалки никто не заметил, как Деметрий, державшийся в стороне, дал быстрый знак людям, тихонько прокравшимся в сад с заднего хода: они исчезли со столом так же бесшумно и ловко, как и появились.

Погром продолжался долго. Никий сидел на дереве, едва дыша от страха, горя и негодования. Когда убийцы ушли и голоса их замерли вдали, он еще долго не решался слезть и только в сумерках спустился со своего убежища. Горько плача, поцеловал он убитых, собрал все цветы, которые уцелели в саду, осыпал ими тела людей и собаки и побежал домой, едва разбирая дорогу от слез, застилавших глаза.

Как схватили Тита

Тит быстро шагал, сворачивал из улицы в улицу, кидаясь навстречу или бегом догоняя всякого мальчишку, фигура которого хоть чем-то напоминала Никия. Никий пропал, ушел с раннего утра, а Тит и не заметил его ухода. Еще не совсем рассвело, когда его разбудил робкий стук в дверь мастерской: молодой раб, не сдерживая слез, передал ему кошелек с деньгами и письмо от своего хозяина, богатого отпущенника Евтиха, на днях похоронившего жену. Вдовец посылал Титу большую глыбу мрамора и просил его сделать памятник «супруге, за всю совместную жизнь огорчившую меня только раз — своей смертью; делай, какой знаешь, только хотелось бы, чтобы он похож был на те, что стоят на афинском кладбище: она еще так недавно говорила о нем». Мрамор привезли на широкой телеге две пары волов. Телега не входила в ворота. Пришлось скатить глыбу на тротуар и уже потом, с помощью рычагов и быстро слаженного катка, втащить во двор. Тит распоряжался, кричал, показывал, работал сам вместе с рабами. На все это ушло довольно много времени. И, когда глыба легла наконец там, где ей полагалось лежать, и все ушли, Тит присел на камень и горько задумался.