Падение Левиафана

А потом она появилась. Аннигиляция. Теперь корабли стремились пройти кольцо как можно быстрее, задавая угол транзита еще до входа, изо всех вил торопясь выйти из дальних врат. Это было совершенно неправильно, возникала опасность стать летучим голландцем, но минимизировало время, проводимое в сверхъестественном месте.

Множество кораблей входили и выходили сквозь кольца, направляясь в тысячу разных систем, и все были в разной степени связаны с торговлей. Все шли по своим делам и не проявляли никакого интереса к Наоми и ее ноше. «Роси» оставался на месте. Каждый проведенный здесь час грозил опасностью, что пространство колец опять закипит, уничтожив все, что оказалось внутри. Но прежде чем уйти, команде «Роси» нужно было решить, куда. И план должен быть более детальным, чем просто «не умереть».

Наоми работала на командной палубе, паря в воздухе в позе лотоса, со скрещенными ногами над креслом-амортизатором. Вокруг нее, будто водоросли в огромном резервуаре с водой, колыхались ремни, а на экране перед ней раскинулась паутина подполья. Когда Наоми планировала атаку Лаконии, было легче. Ломать всегда проще, чем строить.

После поражения Лаконии в ее собственной системе, на родной планете, империя старалась укрепить ту власть, которую еще удерживала в руках. Трехо блокировал верфи и каналы поставок, насколько это было возможно с оставшимися у него силами. А Наоми пыталась из собранных для битвы организаций и структур создать нечто вроде сети, самоуправляемой и устойчивой. Новостные ленты Сола, Бара-Гаона, Оберона и Сварги-минор постоянно говорили, что Лакония наращивает свое присутствие. Хотя не вполне ясно, почему кого-то там интересовали задворки вроде Сварги. Очередь сообщений, казалось, была длиной с руку.

— У них все время один и тот же повод для недовольства, одно и то же снова и снова, — сказала с экрана Джиллиан Хьюстон, капитан флагмана, похищенного подпольем. Она вела себя как ребенок, хотя была старше, чем Наоми, когда та поступила на «Кентербери», целую вечность назад. — Система Байфан на грани самодостаточности, но весь вопрос в том, с какой стороны. Они не желают слушать, когда им указывают, как торговать, и совершенно не собираются мириться с ограничениями, которые не принимают другие системы. И должна сказать, что сочувствую им. Мы здесь, чтобы защищать свободу. Я не уверена, что свобода — это когда тебе не позволено решать самому, на какой риск ты готов пойти.

Наоми покрутила головой, стараясь ослабить мышечный зажим у основания черепа. Она уже в третий раз смотрела этот доклад, пытаясь найти изящный дипломатичный ответ, который все ускользал. Не получилось.

Вместо этого она лишь больше напрягалась и злилась. Зажатая шея и тяжесть в груди давили на плечи и вынуждали сутулиться, боль затаилась в опущенных уголках губ. То было физическое проявление раздражения, которое вышло далеко за пределы сообщения Джиллиан или ее собственного, так и не составленного, ответа.

Наоми все время возвращалась к недоброй мысли — вот если бы подполье состояло из одних только астеров, проблема была бы вполне разрешима. А если и нет, она точно знала бы, что решение существует. Да, астеры до безобразия независимы, зато понимают, как важно полагаться на окружающее сообщество. Вовремя не заменить уплотнение означало не только подвергнуть риску жизнь раздолбая, пренебрегающего работой. Отказ системы — гибель всего экипажа.

Миры-колонии вели себя так, будто их безопасность могла существовать отдельно от безопасности всех других кораблей и систем. Не так уж трудно понять, что небольшие ограничения и упорядочивание — только на пользу всем. Но выходцы из внутренних миров смотрели на это иначе. Для них улучшение означало, что тебе станет лучше, чем соседу, а не общее улучшение для обоих.

Она понимала, что это несправедливо и даже не совсем верно. Ее раздражение выливалось в неприятие и трайбализм. Поэтому она до сих пор не ответила Джиллиан, хотя и должна, как фактический лидер подполья. Чего ей на самом деле хотелось, так это перевести камеру на Джима, и пусть он от души прочтет очередную маленькую проповедь о том, что все они единый народ, и только объединившись, выйдут на новый уровень в общей борьбе. После всего, что им довелось увидеть и преодолеть, только Джим и мог в это верить.

Но Джим только что к ней вернулся. Позволив себе видеть в нем полезный инструмент для работы, она пренебрегла бы данным им шансом. Нужно восстановить их связь как нечто неприкосновенное и недоступное для всего остального мира.

Возможно, у астеров тоже есть некоторый эгоизм.

Наоми начала запись.