Paint it black

За это время все успели смириться с этим, даже сам Борис. Он устал от бесконечных поездок в клиники и бесполезных попыток поставить его на ноги. Все что он хотел в тот момент это покоя и уединения. Он сильно изменился, став молчаливым и замкнутым. Я видел, что наши визиты тяготят его и ничего не мог с этим поделать. Ему нужно было время чтобы привыкнуть к новой жизни.

Не знаю почему он выбрал именно Агельмут, тогда от Бориса сложно было услышать хоть какие-то объяснения, но это местечко идеально подходило для уединения. Поначалу мы навещали его, но очень скоро Борис попросил перестать приезжать к нему хотя бы какое-то время. Нам пришлось согласиться. К тому моменту наша горная жизнь закончилась, и наша компания разбрелась по миру. Стефан отправился в свою первую экспедицию в Атлантику, а Саймон стал искать острых ощущений в других местах и через полгода погиб.

Я какое-то время потратил на приумножение капитала и сделав несколько удачных инвестиций заскучал. Мне не хватало моих друзей и новых впечатлений. У меня было достаточно приятелей в родном Олбруке, но меня мало привлекал тот образ жизни, что они ведут, тем более большинство из них были женаты. Супружество, а особенно появление детей сильно меняют людей. Мне совсем не интересно было выслушивать как кто-то из них провел выходные и рассматривать фото детишек, которые при любом удобном случае совались мне под нос. Я был счастлив, свободен и далек от этой, как мне в тот момент казалось, глупой суеты.

Поэтому в Олбруке я надолго не задержался и отправился в небольшой тур по Европе, а когда вернулся почти сразу познакомился с Региной. Она изменила всю мою жизнь. Не думаю, что она этого хотела, но это случилось. И вот теперь я стоял перед домом Бориса в ожидании, сам не знаю чего, словно тоже стал калекой и явился к собрату по несчастью и он сейчас был единственным человеком, которому я мог хотя бы отчасти открыться.

Довольный Борис в коротких джинсовых шортах и белой футболке с эмблемой «Ролинг Стоунз» стоял в дверном проеме на собственных ногах. В тот момент я даже не успел обрадоваться, слишком велико было удивление увидеть его без коляски. Мой вид наверно очень развеселил Бориса и он, рассмеявшись, направился ко мне. Когда мы обнялись я не рискнул покрепче сжать руки, боясь причинить ему боль. Борис это заметил и снова рассмеялся.

– Патрик, я так рад тебя видеть. – сказал он, разжав объятия.

А я молчал, не находя нужных слов. Я просто не готов был к тому, что увидел, но теперь уже безумно рад за Бориса. Оказывается, чудеса случаются не только в Серебряных Холмах. В этот момент я услышал велосипедный звонок. Мы оба повернули головы на звук. Возле дома остановилась молоденькая девушка в спортивных облегающих шортах и топе. Она помахала Борису рукой и открыла калитку.

Я рассмотрел повнимательней гостью Бориса. Худенькая загорелая девчушка лет двадцати с милым хвостиком не длинных каштановых волос и причудливым тату идущим от щиколотки почти до самого колена. Она словно сияла, когда шла к нам. Я видел с какой любовью и восхищением она смотрит на моего друга.

– Привет, Фло. Знакомься, это Патрик. Тот самый. – Борис несколько смутился и замялся, когда собрался представить мне девушку. Наконец он нашел подходящие слова. – А эта милая девушка – Флора.

Я наконец то обрел дар речи.

– Борис, твою мать, я не знаю как ты это сделал, но я так рад видеть тебя на ногах. Ты вернулся и у тебя восхитительная подружка.

Этими словами я смутил их обоих. Не тем что Борис снова может ходить, а «восхитительной подружкой». Я увидел, что они влюблены друг в друга, но по каким-то причинам держат это в себе и у них скорее всего до сих пор не было близости. Странно, но меня это не смутило. Борис выбрался из своей ненавистной коляски и сейчас для меня это было самое важное.

– Флора. – сказал Борис, – Мы посидим на веранде и что-нибудь выпьем и сегодня это будет что-то покрепче кофе.

– Хорошо. – ответила Флора, – Я пока приготовлю обед. Что бы ты хотел?

– Фло, ты же знаешь, мне нравится все что ты готовишь. Сама придумай, пусть это будет сюрпризом.

Флора вошла в дом, а мы пошли по мощеной дорожке на задний участок. Сзади оказалась просторная увитая плющом открытая веранда, с отличным видом на лес и холмы. Раньше, когда я был здесь, я даже не знал о ее существовании. Тогда Борис не был таким приветливым и наши недолгие встречи случались в доме.

На веранде стоял круглый столик и три плетеных кресла, а в другой ее части я увидел пару тренажеров и гантели. Борис перехватил мой взгляд.

– Да, Патрик, я снова занимаюсь, хочу вернуть прежнюю форму.

– Давно? – спросил я.

Борис понял, о чем я.

– Почти два месяца. Ноги сильно ослабли. Сначала ходил с тростью, а сейчас уже могу пробежать пару километров.

– Не расскажешь, как произошло твое исцеление?

Словно тень пробежала по лицу Бориса. Он несколько секунд молчал, потом ответил.