Пальмы в снегу (ЛП)

Какие обстоятельства могли быть хуже того, что она скрывала уже не один год? Как мог Моси уличить жену в неверности, если Килиан все это время был в Испании?

Нет. Что-то тут не сходится.

Вой сирены разорвал тишину, возвещая о начале рабочего дня. Килиана раздражал этот рев, сменивший привычный бой барабанов. Затем послышался грохот шагов, постепенно заполнявший главный двор. Суета и топот, рокот моторов грузовиков, развозивших брасерос на работу, напомнили, что стоит поторопиться, если он хочет позавтракать перед выходом на работу.

Несколько минут спустя к завтраку спустился Хакобо, с трудом волоча ноги и закатывая глаза. Выглядел он неважно.

— Обычные последствия очередных выходных в Санта-Исабель, — равнодушно заметил Килиан.

Хакобо покачал головой.

— Я должен был встретиться с Диком и Пао, но они почему-то не приехали, — сказал он. — Признаюсь, я даже рад. После последней попойки я поклялся, что больше и капли в рот не возьму.

— И что же ты делал без них? — шутливым тоном спросил Килиан.

— Решил воспользоваться случаем и повидать нескольких подружек, о которых почти забыл... Мы ходили в кино... — Хакобо пожал плечами. — Вот такие спокойные получились выходные! Не понимаю, почему я теперь чувствую себя так, словно меня переехал поезд?

Он коснулся рукой лба.

— Боюсь, у меня жар, — сказал он.

Килиан налил ему чашку кофе.

— Выпей немножко, — сказал он. — Тебе станет легче.

— Что-то не хочется, — признался Хакобо.

Чтобы Хакобо — да не хотел кофе? Это было что-то новенькое.

— Идём, я провожу тебя в больницу, — сказал Килиан, вставая.

«Надеюсь, сегодня смена Бисилы», — подумал он.

Килиан был уверен, что у Хакобо малярия. Брат постоянно забывал принимать хинин, а по вечерам, особенно после субботних возлияний, забывал натягивать москитную сетку вокруг кровати. Усталость и мышечная боль, жар и озноб, головная боль и боль в горле, потеря аппетита были очевидными симптомами болезни. Теперь брату предстояло провести в больнице несколько недель, а для Килиана это отличный повод, чтобы каждый день видеться с Бисилой и в конце концов допытаться у неё, что же с ней случилось.

— Сифилис? — глаза Килиана стали размером с блюдца. — Но... как такое возможно?

Мануэль удивленно приподнял бровь.

— Могу предположить, как именно такое оказалось возможно, — с иронией заметил Мануэль. — При его-то тяге к сомнительным девицам! Короче, ему нужно остаться здесь на три недели, а потом ещё принимать лекарства несколько месяцев. Думаю, с этой минуты он станет хоть немного осмотрительнее.

Он резко захлопнул блокнот и вышел.

Килиан долго стоял перед дверью, не смея войти в палату. Он был рад, что болезнь брата дала ему повод увидеться с Бисилой, но было весьма прискорбно, что этой болезнью оказался сифилис. От этой напасти не так просто избавиться.

Он пригладил волосы, глубоко вздохнул и вошёл в палату.

Хакобо спал. Килиан сел на стул возле его постели. Эта сцена оживила в его памяти почти забытые воспоминания об отце. Сколько бесконечно долгих часов просидел он на стуле у постели умирающего Антона! Они казались ему целой вечностью!

Он невольно улыбнулся, вспомнив колдуна из Биссаппоо, который привязывал амулеты к телу его отца. Если бы не дружба с Хосе, Килиану эта идея и в голову бы не пришла. Он вспомнил, в какую ярость тогда пришёл Хакобо.

Может, снова послать за колдуном, чтобы тот теперь подлечил его брата? — злорадно подумалось Килиану.

Кто-то постучал в дверь, и нежный голос попросил разрешения войти. Килиан вскочил со стула в тот самый миг, когда в палату вошла Бисила. Она удивленно посмотрела на него, затем на кровать и увидела Хакобо. Узнав его, невольный застонала и уронила на пол поднос, который с трудом удерживала одной рукой.

Она застыла, уставившись на Хакобо.

Килиан подошёл к ней и стал собирать рассыпанные по полу инструменты. Затем мягко отодвинул Бисилу в сторонку, закрыл дверь и остановился в нескольких сантиметрах от неё.

Бисила прерывисто дышала, не в силах сказать ни слова.

Килиан крепко обнял ее и стал гладить по волосам.

— Что случилось, Бисила? — прошептал он ей на ухо. — Что стряслось с моей муарана муэмуэ?

Бисила мелко задрожала в его объятиях.

— Что случилось с твоим братом? — спросила она в ответ, указывая на Хакобо.

Килиан слегка отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Ничего такого, на что бы он сам не нарывался, — ответил Килиан. — Сифилис подхватил.

Бисила закусила губу, и подбородок у неё задрожал. Глаза наполнились слезами; было видно, каких усилий ей стоит держать себя в руках, чтобы не разрыдаться.

— Сифилис! — повторила она полным ненависти голосом. — Na a'a pa'o buaa.

— Что ты сказала? — насторожился Килиан.

Бисила не ответила. Вместо этого она разрыдалась, высвободилась из его объятий, как-то странно посмотрела на него — и опрометью выбежала из палаты.

Килиан прислонился к открытой двери. Во взгляде Бисилы он увидел ненависть и ярость, и при этом безмерную тоску в ореоле глубокой боли.

Вскоре он услышал гул мужских голосов, топот бегущих ног и хлопанье дверей. Кто-то звал доктора. Килиан вышел из палаты в вестибюль.