Пальмы в снегу (ЛП)

Симон встал у него на пути.

— Ну, а ты сам-то как думаешь, масса? — с насмешкой спросил он. — Неужели ты веришь, что это могли сделать мирные буби? Может, какой-нибудь фанг порезвился, приехав на выходные на остров? Или нигерийцы творили свои обряды чёрной магии? Уверен, тебе даже в голову не приходило, что их могли убить другие белые.

Хосе властным жестом велел ему замолчать. Килиан сурово посмотрел на него.

— Белые, — заявил он, — не привязывают своих жертв к деревьям и не подвешивают камни к их ногам, чтобы продлить мучения.

— Разумеется, нет, — тем же тоном произнёс Симон. — У них другие методы.

— Симон! — Килиан прямо-таки взорвался от ярости. — Тебе ведь есть что мне сказать?

Он упер кулаки в бока. Его глаза метали молнии.

— Ну, а ты? — повернулся он к Хосе. — Что ты от меня скрываешь? Я думал, мы друзья.

Килиан принялся расхаживать огромными шагами туда-сюда, нервно размахивая руками.

— Нет, я точно схожу с ума! — повторял он. — Что-то здесь случилось, пока я был в Пасолобино. Я знаю, это как-то связано с Диком и Пао... — Он немного помолчал, собираясь с духом. — И с моим братом!

Хосе украдкой бросил на Симона многозначительный взгляд, и он тут же отвернулся, чтобы Килиан не видел выражения его лица.

Килиан подошёл к ним вплотную.

— Что они сделали, Хосе? Кто и за что мог им отомстить? — он схватил Симона за плечо и развернул к себе, встав почти вплотную. — Что натворил мой брат? Его вы тоже хотите вздёрнуть на дереве?

Хосе открыл было рот — и снова закрыл.

Все трое долго молчали. С каждой грозное напряжение становилось все сильнее.

— Мы тебе ничего не скажем, — произнёс наконец Хосе.

— Если не скажете вы, — прорычал Килиан, — то кто тогда скажет?

В отчаянии он закатил глаза.

— Бисила? — спросил он, не ожидая ответа.

Симон закашлялся.

— Да, — произнёс он чуть слышно.

Килиан почувствовал, как его покидают силы.

Он вспомнил синяки на лице и плечах Бисилы и все понял. К горлу подступила тошнота.

Бисила хотела увидеть лица убитых мужчин! И желала смерти его брату!

Что они с ней сделали?

Он оперся на стену, чтобы не упасть.

Этого не может быть!.. Его брат не мог!..

Да, он был неукротимым ветрогоном и бабником, но он никому не причинял зла... В семье Каса-Рабальтуэ не было насильников!

Ну почему они не могут жить спокойно?

Тут он вспомнил, что его брат болен сифилисом, и его едва не стошнило.

Он его убьёт. Задушит собственными руками!

Хосе подошёл к нему и положил руку на плечо, словно пытаясь утешить. Килиан отстранился и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Сейчас он ощущал в душе одну лишь ненависть.

— У меня к тебе два вопроса, Хосе, — произнёс он угрожающим тоном, — и я хочу, чтобы ты на них ответил. — Моси знает?

— Я ему сказал, — ответил Симон.

— И второе, — продолжал Килиан. — Он собирается мстить Хакобо?

Хосе кивнул.

— Позволь Моси сделать то, что он должен сделать, — печально произнёс он. — Это тебя не касается.

Килиан с силой сжимал и разжимал кулаки.

— Ты не вправе указывать, что мне делать и чего не делать, Хосе! — крикнул он.

— Только попробуй рыпнуться, — угрожающе прошептал Симон. — Тогда Моси узнает о твоих шашнях с его женой, и вас обоих вздёрнут на дереве.

Удручённый Килиан вновь привалился к стене.

— В таких делах, — сказал Хосе, — законы белых не действуют. Я понял и принял твои отношения с Бисилой, но боюсь, другие могут обвинить ее в супружеской измене. Если ты ее действительно любишь, то будешь держаться в стороне и вести себя так, словно ничего не случилось. А потом все опять станет как прежде.

Килиан поднёс руку ко лбу и встал.

— После такого ничего уже не будет как прежде, — прошептал он.

Он развернулся и зашагал в сторону главного здания.

Ему нужно было подумать.

Килиан две недели не видел брата. Его совершенно не волновало, что думает по этому поводу Хакобо: удивляется ли, почему Килиан не приходит его навестить, переживает ли по поводу смерти своих друзей. Килиан боялся встретиться с ним лицом к лицу: у него до сих пор чесались руки от желания набить ему морду. Все чувства Килиана теперь слились в это необоримое желание: изметелить его так, чтобы живого места не осталось... И в то же время, он боялся мести Моси. До какого-то момента он был уверен, что Хакобо в безопасности, ведь гигант Моси не осмелится войти в больницу. Но за себя он не мог поручиться. Лишь неустанная работа на свежем воздухе как-то помогала ему сдерживаться.

Как мог его брат совершить столь ужасный и непростительный поступок? Как мог нанести глубокую рану женщине, которую Килиан любил больше всего на свете?

Он в ярости вонзил мачете в ствол дерева какао. Дерево содрогнулось, и наземь посыпались спелые красные плоды, трескаясь от удара вдоль и выставляя напоказ крупные зерна. Он застыл, молча глядя на эту картину; затем перевёл дух и встряхнул головой, сожалея о содеянном.