Парадигма греха

– Ну, пока лишь только то, что тарелка с этими грибами возле Солопеевой появилась не напрасно, и таким же незримым образом благополучно исчезла вместе с банкой, из которой эти грибочки доставали. Причем, все прекрасно помнят, что она стояла в сенях с другой провизией. Разумеется, откуда взялась, и кто её принес, ни одна из женщин вспомнить так и не смогла. Понятно: суматоха. Да и не задумывались над этим, несли все, кто что мог. И можно было бы списать на случайность, да вот именно исчезновение той банки говорит об обратном. Ерохин-то как раз попробовал случайно. Те, кто сидели рядом с Солопеевой не ели эти грибы по разным причинам. Там, между прочим, в центре стола стояли грузди, они и выглядели аппетитнее, и любителей на них нашлось больше, чем на сыроежки. Банку, думаю, злоумышленник унес.

– Это что ж, такие грибы специально приготовили, с ядом?

– А иначе как объяснить такое?

– Отработайте всех, кто был там!

– Разумеется, завтра ребята и начнут. У нас ещё связи и знакомства Иконникова и Войтович!

– Слушай, майор, но ведь, по обыкновению, кто-то следит за столом, приносит закуски, уносит тарелки. Что, не узнали, кто там этим занимался?

– А у них как раз этого и не было. Вскакивали все, кому не лень. Бегали туда-сюда. Не было среди наших старушек согласия, всем хотелось быть главными. Вот и получили то, что получили!

– Ладно, хоть малой кровью отделались. За Ерохина нам бы «чубы подрезали»! – сокрушенно покачал головой Сухарев. – Ну, а Доронин что? Тоже ничего не видел?

– Говорит, что сидел на другом конце стола, разговаривал с двумя женщинами, но ничего конкретного от них не узнал, лишь только то, что Войтович последнее время выглядела бодро и жизнерадостно, и смерть её стала неожиданностью для всех.

– Ну, тем более, патологоанатом должен был обратить внимание на это! Что за халатность! Будем надеяться, что наш Карнаухов что-нибудь обнаружит. У него-то и «мышь не проскочит»! Кстати сказать, моя свекровь тоже там была, но нового ничего не добавила. Ладно, будем работать!

На том и расстались до утра.

Глава 12

Новый день принес неожиданные новости.

Вначале позвонила Юсупова.

– Товарищ майор, я вспомнила одну, как мне думается, немаловажную деталь. Года два назад ко мне обращалась Войтович с вопросом о судьбе отданных ею книг. Меня это очень удивило, но я сказала, что сдала их в библиотеку. Ираида Семеновна, как мне показалось, огорчилась, но не сказала ничего.

– Она спрашивала обо всех книгах?

– Я не помню, как точно прозвучал вопрос, но я поняла, что обо всех.

– Вам это не показалось странным?

– Да, конечно, это выглядело более чем странно! Книги не были уникальными или редкими.

– И, тем не менее, она расстроилась?

– Скорее, это вызвало у неё досаду. Я ей посоветовала сходить в библиотеку, но она лишь махнула рукой.

После этого позвонил Дубовик. Спросил, нашлась ли какая-нибудь переписка. Калошин ответил, что просмотрели всё, но нашли лишь несколько открыток от подруг дочери, судя по стилю и детскому почерку.

– Это не кажется тебе странным? – спросил Дубовик. – Ведь у Войтович на фронте были и муж, и сын. Наверняка, писали письма домой. Если сын погиб, должна быть похоронка. Такие вещи во всех семья свято чтут и хранят. Кстати, на почте подтвердили получение таких писем. Есть у них ценный работник, ещё до войны носила почту. Так вот эта почтальон вспомнила, что ещё в конце войны Войтович получила письмо из Воркуты, с указанием почтового ящика. Даже сказала, что фамилию отправителя запомнила, как происходящую от мужского имени, какого, не помнит, но что-то связано со Сталиным.

– Ничего себе заявочки! – хохотнул Калошин.

– Ну, хоть что-то! Буду искать! Да, ещё одно письмо было года два назад. Запомнила потому, что после войны уже никакой корреспонденции Войтович не получала, кроме местной газеты. Но на том письме обратного адреса не было, а на штампе – Москва.

– Думаешь, связь?..

– Если «Менделеев» вернулся с зоны, мог попытаться узнать о судьбе своих книг.

Калошин согласился, пересказав свой разговор с Юсуповой.

– Значит, в «яблочко»! – удовлетворенно сказал Дубовик. – «Продавец» будет искать третью книгу, без неё, уверен, не уедет! Надо думать, как его поймать «на живца»!

– Как? Думаю, надо вернуть книгу в библиотеку, как ненужную, – предложил Калошин.

– Только бы дров не наломать! Дождись меня, Геннадий Евсеевич!

После этого разговора Калошин в сопровождении Моршанского и экспертов направился на кладбище.

Приплясывая на снегу, ежась от холодного ветра, оперативники с нетерпением ждали, когда рабочие закончат свое дело.

– Если это окажется «пустышкой», я не знаю, что сделаю с вашим комитетчиком!.. – зло шипел Моршанский.

– Не знаешь, так и не делай!.. – хмуро произнес Калошин, а Карнаухов, приблизив лицо к уху майора, добавил:

– Расшибусь – найду что-нибудь! – и поспешил к гробу, который рабочие подняли из могилы и поставили на свежий холм.

Дождавшись, когда крышка гроба поднимется, эксперт нетерпеливо наклонился к лицу покойницы и двумя пальцами приподнял её верхнюю губу. Повернувшись к Калошину, торжествующе кивнул.