Парадигма греха

– Вопрос следующий: «Химика» знал?

– А «мама», у него, какая?

– Пятьдесят восьмая, пункт девятый.

– А-а!.. Так они отдельно от нас «парились»! – Лешуков поднял руки в наручниках и почесал затылок. Потом вскинулся: – Погоди, погоди! А это не тот ли, что взорвал городской водопровод?

– Ну, уж, сразу и «водопровод»!. – усмехнулся Дубовик. – Всего лишь кран сломал на пищекомбинате.

– «В натуре»? Во дает! Значит, «с понтом» «лепил горбатого» на «киче»? Под «блатного» «косил».

– Узнать его сможешь?

– Покажешь – узнаю!

Подполковник достал фотографии Лазарева и Булыги:

– Кого-то из них знаешь?

– Это – «Химик», – Лешуков ткнул пальцем в снимок Лазарева, – а этот?.. По-моему, «лялешник», с фальшивками связан… «Гнать» не буду, точно не знаю… А не «нахалку» ли «химика» мне «шьете»?

Дубовик, проигнорировав последний вопрос, спросил:

– Как думаешь, убить он бы мог?

Лешуков задумался, потом кивнул:

– Мог! Хоть и «доходягой» был, и «вывеска» у него «исчавканная». Да только злой он был, «гнилой», боялись его…

– А если бы он внешность поменял, можно было узнать? Есть у него какие-то особенности во внешности?

Лешуков задумался.

– Хрен его знает… Говорю, «доходяга» был…

– Ну, ладно… Отдыхай! – Дубовик похлопал Лешукова по плечу и пошел к двери, где его догнал Моршанский.

– Андрей Ефимович! Что, какие-то новости? Есть другой подозреваемый?

– Если он у нас появится, вы узнаете об этом первым, – подполковник вышел, не прощаясь.

Калошин сел в машину к ожидавшему его, Дубовику.

– Ну, подполковник, куда едем?

– Обедать! Там и поговорим без лишних ушей и глаз.

– Есть какие-то мысли?

– Мысли есть всегда, только сейчас они у меня в разброс. Будем вместе собирать – сказал Дубовик, поворачивая ключ зажигания.

– Может, поедем ко мне? – предложил Калошин.

– Не-а, – покачал головой подполковник, – я так соскучился по Варьке, что ни о чем, ни думать, ни говорить не смогу!.. – он улыбнулся. – Сейчас мне нужна светлая голова. Приеду вечером, так будет лучше.

– Ну, смотри, тебе виднее… – кивнул майор.

В ресторане гостиницы было много народа, но место для Дубовика и Калошина нашлось сразу: персонал гостиницы и ресторана хорошо знали своего постояльца.

Борщ ели молча, но когда принесли бифштекс, Дубовик, наконец, спросил:

– Ну, что думаешь относительно Лешукова, майор?

– Думаю, что не врет, – разрезая мясо, ответил Калошин. – Столько улик против себя только совсем зеленый юнец оставит. Ладно, топоры, их в яме можно было и не увидеть, но сумка!.. Ботинки!.. Это же просто визитные карточки!

– Согласен, – кивнул подполковник, – только я имел в виду вот что: топоры преступник выкинул, сумку же потащил с собой, а её ведь можно было выбросить в другом месте, а он зачем-то кладет в неё ботинки и несет на помойку. И, между прочим, рядом только магазин, поликлиника и горсовет. Улавливаешь?

– Да, вспомнил, Лешуков сказал, что сумка стояла рядом с мусорной кучей. Поставили привлечь внимание? Значит, эти «подарки» специально туда принесли? Для Лешукова?

– Похоже, что так! И топоры подкинули по адресу. Это ещё раз доказывает, что преступник знаком и с Лешуковым, и с городом. Я, пока ждал тебя, поговорил с «Балабасом», – Калошин вопросительно посмотрел на подполковника, – не удивляйся: его как раз Моршанский допрашивал. Так вот, «химика» он знает по зоне. А, следовательно, и тот знает Лешукова. И преступление было спланировано.

– Думаешь, все-таки, что Лазарев здесь?

– Думаю… Только вряд ли он свою «вывеску», как говорит, «Балабас», нам покажет. Пока давай разбираться с постояльцами. Возможно, что Лазарев с кем-то из них связан.

– А «маскарад» у него не предполагаешь?

– Не знаю, майор, не знаю… Надо сначала познакомиться со всеми потенциальными подозреваемыми, и сделать это, как можно, аккуратней.

– А что насчет книги? Будем ловить «на живца»?

– Пока повременим, день-другой… Вырисовывается у меня в мозгу одна картинка, собственно, только её набросок… Надо мне над этим поразмыслить…

На некоторое время повисло молчание.

– Знаешь, Андрей, про топорик ты прав. У кого-то он был взят, значит, у преступника здесь кто-то есть из своих, – наконец заговорил Калошин, прерывая размышления Дубовика. – Да, я отправил парней из ОБХСС по магазинам: выброшенные ботинки ведь надо было чем-то заменить.

– Угу, – кивнул подполковник, – правильно! Что ещё заслуживает нашего внимания?

– Мелочь, но у меня возник вопрос… – Калошин протер губы салфеткой. – Когда допрашивал Лешукова, он говорил только на «фене», буквально, сыпал жаргонными словечками, а когда заговорили о книгах, о Войтович, он «вспомнил» нормальный язык. Как думаешь, почему?

Дубовик откинулся на спинку стула, и, попивая «Ессентуки», сказал: