Парадигма греха

– Там есть ещё двое! Рассказывайте! – Дубовик склонил голову к своему блокноту и что-то быстро написал.

– Ой, эти-то у нас приметные, особенно Шаронов! Почти каждый вечер надираются портвейна, благо ресторан рядом. Зябликов, как идет оттуда, так и карманы у него оттопыриваются. Утром две-три пустые бутылки уборщица уносит. Я им грозила выселением, но уж больно жалким показался мне этот Модест Романович, когда приходил извиняться. А Зябликов по секрету шепнул, что, дескать, болен тот, алкоголик, то есть. Вот и отправили его подальше от Москвы читать лекции. У него трое детей, в паспорте записаны, потому начальство его жалеет.

– А Зябликов?

– У этого все построже, правда, пару раз я заходила и сама видела – выпивал. Но спать ложатся вовремя, режим не нарушают. О них-то и сказать особо нечего. Только Николай Иванович, Зябликов, то есть, на работу свою ходит мало, да и то сказать, что это за работа: старые песни свадебные собирать? Так, в основном, в номере и торчит, кроссворды отгадывает. Раза три съездил по деревням, теперь непогодой отговаривается. Да и то сказать, приехал однажды весь вымокший, наследил мокрыми ботинками, потом уборщица ругалась, что сушил их на радиаторе. Теперь сидит, «согревается». А что? Начальства рядом нет, напишет статью – и отчитался!

– Послушайте, Мария Савельевна, а ботинки-то что, дорогие были? От радиаторов кожа портится, – как бы, между прочим, спросил Дубовик.

– Да ну что вы! Самые обыкновенные, фабрики «Скороход». Почти все в таких ходят… – пожала плечами женщина.

– Почти? А кто не в «таких»?

– Не знаю… На ноги мало смотрю… Вот разве что ревизор… У него щегольские такие ботинки. Но ничего удивительного – торговый работник!

– Ну, спасибо! Вы просто кладезь информации, так хорошо знаете своих постояльцев!

Женщина горделиво улыбнулась:

– Только вы не думайте, что я интересуюсь и вашими делами! И всему персоналу строго наказала, о вас ни с кем и нигде не разговаривать!

– А вот это правильно! Теперь я точно вижу – вы на своем месте! Но у меня есть ещё один нерешенный вопрос: к вам сюда ходит журналист Жернов. Как давно?

– А, это тот милый мальчик? – Мария Савельевна жеманно поджала губы: – Необыкновенно вежлив, воспитан, но, как вся московская молодежь, несколько избалован. Увидел двух девочек, те, что приехали к отцу на могилу – провинциальные, но весьма прелестные, особенно старшая, так вот, увидел и – сразу ухаживать! Пришел вместе с ними, положил мне на стойку шоколад и попросил разрешения пройти к ним в номер. Потом ещё раза два приходил, но порядок ничем не нарушал, удалялся до одиннадцати.

– А теперь?

– Товарищ… подполковник, вы же сами знаете, к кому он сейчас ходит… Я не ханжа, но меня это несколько покоробило. Хотя… он прекрасно понял, что с моей стороны последовало осуждение его поступкам, и потому решил оправдаться.

– Каким образом?

– Сказал, что это очень серьёзно. И потом… девочки, безусловно, проигрывают вашей прокурорше. Да они, по-моему, особо и не обиделись на молодого человека. Видимо, их отношения не успели зайти столь далеко, чтобы предъявлять претензии.

– Мария Савельевна, я попрошу вас под каким-нибудь предлогом собрать у нескольких постояльцев паспорта, буквально, на полдня. Список я вам напишу, – он взял карандаш и быстро набросал на листке несколько имен. – Ещё прошу предоставить мне схему расположения комнат с обозначением фамилий постояльцев – всех! И график дежурств. Я буду у себя в номере.

Калошин тем временем шагал по замерзшей улице к дому участкового инспектора Стукина.

Хозяин встретил его на крыльце:

– О, а я собрался на работу! Проходи, Геннадий Евсеевич! – он широко распахнул дверь.

– Нет, Сергей Валерьевич! Идем со мной к нашим милым старушкам! – Калошин махнул рукой вдоль улицы. – Надо разобраться с ними до конца! Такое у нас с тобой будет задание.

– Все-таки вопрос об отравленных грибах остается? – спросил Стукин.

– И не только… Понимаешь, Сергей Валерьевич, дело тут в чем? Одна из женщин может знать преступника, убившего Иконникова и Войтович. Солопеева видела этого человека, но её отравили, и, видимо, именно за это. Но за столом на поминках были одни старушки. Так?

– Ну, ещё трое стариков, – добавил участковый.

– А они разве прислуживали за столом? Не-ет, а ведь кто-то принес отравленные грибы и поставил их перед Солопеевой? Вот нам и предстоит дознаться, кто это мог быть. То, что это одна из женщин – факт! Она же должна быть знакома и с убийцей, и выполнить его просьбу – устранить свидетеля. И уж если она соглашается на преступление, то это должен быть или близкий ей человек, или…

– За деньги? – высказал свою догадку Стукин.

– Именно так!

– Да ну! Разве может женщина пойти на злодейство ради денег? Да и нет среди наших таких! – с горячностью заступился за старушек участковый. – Я их почти всех знаю давно!

– Ну, значит, легче будет найти… – пробормотал Калошин, сам мало веря в это. – И грибы… Кто-то любит их собирать, понимает, а кто-то никогда этим не занимался.