Парень с большим именем

— Куда же коней? Кони будут не нужны?

— Коней зарежут на мясо.

— И Зымрыка?

— Зачем тебе Зымрык, если машина побьет и его? Ты сам поедешь на машине. Пойди побей машину, поставь против нее Зымрыка!

Посланец пробыл два дня и все разжигал у Аукатыма дух соперничества. Наездник тяжко думал. Его не так беспокоило, что машина обгоняет скакунов, другое было куда хуже. Он не мог допустить, чтобы машины вытеснили коней, заполонили всю степь и дороги. Он не хотел степи без коней, не хотел жизни без Зымрыка.

И Аукатым согласился выпустить своего любимца против машины. Он заседлал жеребца, посадил на него тринадцатилетнего сына, себе взял лучшего джурдэка и выехал на Чокпар.

Аукатым ехал не торопясь, лошадям давал отдых. Вестник же Длинного уха жужжал, вертелся вокруг него, как шмель, останавливал встречных, заезжал в аулы и всюду рассказывал:

— Аукатым ставит Зымрыка против шайтан-арбы.

Он старался изо всех сил и свил вокруг Аукатыма большое гнездо любопытных. Любопытство разлилось по степи полой водой, люди двинулись отовсюду — на лошадях, на верблюдах, на коровах, кто с одной-двумя лепешками, кто с юртами, баранами и кумысом.

Аукатым ехал впереди. Он был важен и серьезен, не вступал в разговоры; радость, что из-за него люди побросали дела, хранил про себя. Ярые джигиты, особенно из молодых, подскакивали к нему и вызывали на соперничество. Они не думали, что побьют Аукатыма, им было бы приятно одно то, что Аукатым принял их вызов. Наездник молча отказывался. Когда всадники слишком тесно окружали его, он взмахивал плеткой и покрикивал:

— Дорогу, дорогу!

Елкин, уже привыкший к постоянным посетителям, все же очень удивился громадной толпе, которая остановилась по соседству с его палаткой. Прибежал запыхавшийся, возбужденный Тансык.

— Приехал Аукатым. Он ставит против машины Зымрыка. Зымрык побьет машину… Нет, машина побьет его! — Он волновался, предполагал и то и это, он не знал, за кого подать голос. Зымрык ему как кочевнику был близок, дорог, но и машина… Тансык успел полюбить и ее. Его желание разбивалось надвое.

Инженер не скоро понял, что нужно приехавшим, кто такой Аукатым и Зымрык. Раскумекав, он удивился:

— Кому пришло это в голову?

— Всем, всем, все хотят! — ответил Тансык. — Народ просил Аукатыма, посылал двух всадников.

— Да? — Это, значит, для них большой вопрос, — проворчал Елкин, — кто лучше конь или машина!.. Что же, придется поставить и решить.

Он отправился к Аукатыму договориться об условиях состязания. Аукатым сидел на небольшом коврике, брошенном на песок. Поодаль на песке сидел его сынишка и за поводья держал коней. Аукатым пригласил инженера на коврик. Елкин сел рядом, по правую руку посадил Тансыка. Казахи разместились на песке, окружив Аукатыма и Елкина.

Был полдень. Жгло беловатое солнце. Начался разговор.

— Это твои кони?.. Прекрасные кони. Который же будет скакать? — спросил инженер.

— Джурдэк.

— А Зымрык не будет скакать? — всполошился Тансык.

— Пусть пойдет сразу Зымрык. Моя машина должна работать, ей некогда скакать два раза, — проговорил Елкин.

Аукатым согласился и спросил:

— Машина в один день может и работать и скакать?

— Может, она не устает.

Начали определять дистанцию. Аукатым сказал, что Зымрык может скакать долго, не уменьшая скорости. Елкин добавил, что машина может скакать целый день.

Дистанцию определили в десять километров — пять туда и пять обратно. Шофер завел «доджик», и наездник долго осматривал его. Пыльный, шумный, воняющий бензином, автомобиль определенно не понравился ему. Елкин пригласил Аукатыма в машину, он решил покатать наездника. «Доджик» бежал средней скоростью. На губах Аукатыма играла усмешка. Он ехал и соображал, что Зымрык легко обойдет тряскую вонючую телегу.

Шофер спросил:

— Прокатить его с большой скоростью, показать, чтобы не выдумывал ерунду?

— Нет, нет, — остановил Елкин, — сегодня полегче.

В палатке инженеров вечером поднялся спор. Дедов осуждал затеваемую гоньбу.

— У нас все-таки не цирк, не балаган. Номер «Лошадь состязается с автомобилем» нам совсем не к лицу.

— Агитация, — твердил Елкин. — Для них вопрос не решен, что же лучше — машина или конь? Я должен решить его в пользу машины, наглядно показать. Вот завтра «доджик» побьет лучшего скакуна, и вы посмотрите!

— Ну, побьет, так и должно быть. Какое тут достижение?! Варварство! Лошадь выпускать на машину все равно что петуха на гиену. Если сам казах не понимает, что он рискует конем, то вы обязаны предостеречь его, остановить.

— Ерунда! — кричал Елкин. — На десяти километрах такой конь не зарежется. А когда устраивают конные бега, гонят тоже во всю мочь. Нужно показать все преимущества машины. Мы добьемся уважения к ней, а следовательно, к строительству.

Утром, было еще прохладно, Аукатым начал готовить Зымрыка. Заседлывая его, он гладил коню бока, шею, говорил ласковые слова. Зымрык переступал ногами, весело пофыркивал, игриво подталкивал хозяина головой.

Шофер тоже готовился, усматривал мотор, запасал бензин, подвинчивал гайки.

Елкин предупредил шофера: