Парень с большим именем

Поехали обратно. Весь путь казахи охали, ахали, выкрикивали: «Жаксы, жаксы!» — и крутили головами. На стоянке они перещупали весь автомобиль: кузов, колеса, шины, решетку радиатора, руль. Их можно было легко уверить, что машина способна не только бегать, но говорить, плясать, что угодно. Они приняли бы за правду самые необычайные способности машины.

Сели за чай. Говорить продолжали о машине. Тансык спросил:

— Он показал вам свою работу?

Тут только казахи вспомнили, зачем они пришли.

— Ты не показал им свою работу, — проговорил Тансык.

— Показал, — ответил Елкин. — Они ездили на машине, а я по всей степи пущу машины. Они будут возить всех так же быстро, как эта. Для машин я сделаю гладкую железную дорогу. Вот моя работа.

Слышали все и загалдели:

— Жаксы, жаксы!

Казахи ушли, убежденные, что инженер делает хорошее дело.

Тансык и Елкин остались вдвоем. Инженер спросил:

— Зачем ты привел их?

— Они пришли сами.

— Врешь, Тансык, ты привел. Я догадываюсь, ты думал, что мы пришли для дурного дела — отобрать земли у казахов, наложить большой налог, — и хотел, чтобы эти люди прогнали нас.

— Они сами подумали, что ты и твои люди дурные. Я говорил, не ходите, инженеры — народ хороший.

— Врешь! Говори правду. Не скажешь, я спрошу у них.

— Я привел… — признался Тансык.

— У нас плохих людей гонят. Но я тебя не стану гнать, живи и смотри, зачем мы приехали. Ты сам не знаешь, а говоришь другим: «Делают плохое дело»!

Тансыку стало стыдно, он несмело потрогал Елкина за руку и попросил:

— Не ругай, я все понял. Я пойду и скажу: «Ты хороший человек».

На базу еще больше зачастил народ. Придут, улыбаются.

— Зачем пришли? Кататься? — спросит Елкин. — Ладно. В первую очередь тех откатаем, кто не пробовал.

Набьется машина полным-полна: столетние бородачи и рядом женщины с сосунками, с целыми выводками. Визжат, хохочут от страха и радости. Редкий день автомобилю не приходилось делать выезды. Елкин охотно давал машину, но Дедов осуждал такие прогулки.

— Это разврат, — кипятился он. — Разбивать машину, тратить бензин ради того, что им забавно. Если они пожелают еще чего-нибудь…

— Например?

— Например получить машину, сломать ее, как детишки ломают дорогие игрушки, поглядеть, что там внутри.

— Этого не сделаю, это нецелесообразно.

— А то, что вы делаете, сообразно? Да никуда не годится! Я буду гнать всех в шею!

— Напрасно. Я прошу вас не делать этого, не пытаться даже…

— Но смысл?! Растолкуйте мне, какой смысл во всей этой забаве, какая польза?

— Агитация… Прекрасная агитация за строительство, за индустриализацию, за машину. Лучшее доказательство наших благих намерений… Я предпочту катать, чем оплачивать полдесятка пропагандистов, — и дешевле и полезней.

— Удивляюсь… Наше дело — строить, а не агитировать, — ворчал Дедов.

— И то и другое… Строить дорогу и строить людей…

Люди ехали на лошадях. Продукты, инструменты, палатки, постели везла машина. Вокруг нее постоянно крутились всадники, показывали шоферу серебряные монеты в 10, 15, 20, 50 копеек, даже рубли, и кричали:

— Давай! Давай!

Они вызывали его на состязание. Шофер был веселый парень, сперва он говорил, чтобы подальше убрали деньги, затем пускал машину на малую скорость. Всадники мигом обгоняли ее и начинали смеяться, улюлюкать. Тогда шофер добавлял скорость, начинал догонять и перегонять всадников. Они хлестали своих коней плетьми, подталкивали пятками, но шофер все нажимал, и машина уходила вперед. Шофер и Тансык смеялись над всадниками.

Перепробовали много коней, но машина побила всех. Тогда у кого-то возникла мысль выпустить против нее самого быстрого коня.

В степях Прибалхашья кочевал Аукатым, известнейший наездник и знаток лошадей. Табун коней у него был невелик, но знаменит по всему Казахстану. Аукатым водил только скакунов. Если в его табуне появлялся тяжелый конь, он немедленно продавал его. Лошади Аукатыма были покрыты славой, лучшие из них большей славой, чем знаменитые акыны и самые уважаемые скотоводы.

Самым славным был трехгодовалый жеребец Зымрык (двухглавый орел). Он, будучи полуторагодовалым, выиграл у лучших степных скакунов первый приз в пятьдесят баранов и шелковый халат хозяину.

К Аукатыму приехал вестник Длинного уха. Аукатым чистил Зымрыка, ласкал его острую легкую голову, похлопывал по широкой выпуклой груди.

— Что скажешь? — спросил Аукатым.

— Плохие вести.

— Появился новый скакун? Ничего, мой Зымрык побьет любого коня. Только конь этой же крови может побить его, у Зымрыка самая горячая кровь.

— Нет. На Чокпар приехали русские инженеры. У них есть машина… Она поднимает сразу трех верблюдов и обгоняет любого скакуна. Джигиты пробовали.

— Чего ты хочешь?

— Люди говорят, надо выпустить Зымрыка.

— Нет! Зымрыка я выпущу на любого скакуна, а на машину… нет! — Аукатым погладил серебряную спину жеребенка. — Какой толк побивать арбу?

Посланец уехал, ему не удалось в душе Аукатыма зажечь искру соперничества.

Через несколько дней приехал другой посланец. Он сказал, что видел машину сам.

— Арба. Крикливая арба. Инженер говорит: «Проведу дорогу, и все будут ездить на машинах».

Аукатым задумался, затревожился: