Партия жертвы

Когда пауза затянулась до неловкости, я начала. Сказала о том, что Самсонов и Виктор в разговоре упоминали о том, что она – прекрасная балерина, и надеялись на её возвращение к выпускному спектаклю. Не знаю, поняла ли она, что это враньё. И дураку ясно, что даже после того, как встанет на ноги, может потребоваться несколько месяцев для того, чтобы восстановить технику. И тем не менее она заулыбалась. Наверное, ей польстило внимание преподавателей. Может, даже появилась надежда танцевать на выпускном.

Если только в заднем ряду. В качестве фона для меня.

– Я хотела о Жене поговорить на самом деле, – наконец подошла я к теме.

Улыбка сошла с её лица.

– Что о ней?

– Она танцует завтра Сильфиду… Я слышала, что только ты могла конкурировать с ней за эту роль.

– Мы не конкурировали никогда. Всегда были подругами.

Ну-ну.

– Да, я слышала об этом, она ведь даже навещала тебя… Но тот несчастный случай…

– Так и есть, – перебила Карина, – несчастный случай. Алин, ты не представляешь, как я устала от этой темы. Столько сплетен о себе я не слышала ещё никогда в жизни! Я даже профиль думала удалить после этих фото. Правда жалела, что выложила. Женю там… Ну просто помоями поливали.

– Я понимаю, – лепетала я, стараясь подстроиться под её ангельский тон, – и по правде, мне очень хотелось как-то помочь Жене, пока я не поняла… Пока я не увидела, что она не очень-то сожалеет. Не знаю, стоит ли говорить, но она не то чтобы тебе не сочувствует, просто… Может, это из-за конкуренции… Она как-то странно себя ведёт.

Чёрные брови Карины сдвинулись, и маленький лобик пошёл складками. Ей не нравилось то, что она слышала, но удивления на её лице я не видела.

– Алиночка, пожалуйста, только не ты, – этот примирительный голос при напряжённом лице звучал странновато. – Я правда этим наелась. Да и вся академия наелась уже сплетнями о нас с Женькой. Мы лучшие подруги с первого класса. Ну, правда. Мы выросли вместе – у нас с детства не было друг от друга никаких тайн. То, что случилось – просто случилось, Женя тут ни при чём. Это судьба, наверное, ну, не знаю, что ещё…

Карина замолчала, и в этот момент её лицо выразило такую грусть, что мне показалось, будто на густо вклеенных ресницах вот-вот задрожат слёзы.

– Это просто искусственно раздутый скандал, – она вздохнула, словно собираясь с силами, чтобы сказать что-то важное, но тяжёлое для неё. – В мире, к сожалению, много таких людей, которые… Ну, на чужом горе они готовы устроить настоящее шоу. Сейчас и соцсети этому способствуют. На самом деле я всегда на сообщения отвечаю, пишу всем, кто хочет меня поддержать. Но вот эти сплетни про нас с Женей… Ты уж извини, но я правда не переношу такое и сразу прерываю разговор…

Вот идиотка! Твоя Женя – та самая, что подстроила тебе несчастный случай, из-за которого ты торчишь в своей Германии, – готовится сейчас к выступлению в Мариинке! Завтра последний шанс нагадить ей так, чтобы на всю жизнь запомнила! А эта дура как будто не понимает ничего! Типа я вся такая святая, да я из зефира сделана! Посмотрите, мы с Женечкой подруги, ей и так тяжело сейчас, давай не будем потакать сплетням! Да ещё говорит таким покровительственным тоном, мол, «ах, будьте же людьми, такими же как я, всепрощающими…»

С этой непрошибаемой бесполезно говорить, но я предприняла последнюю попытку и пошла ва-банк:

– Не подумай, мне совсем не хотелось поддерживать те ужасные слухи, которые распространились в инсте…

Карина растянула рот в улыбке: «Я – мисс Всепрощение, я всех и всё в этом мире люблю».

– Просто хочу поддержать тебя и ещё… Я хочу узнать о том случае правду. Потому что если Женя действительно могла подстроить что-то тебе, то… Эмма, Таня, Лера, и я тоже – мы ведь все рискуем…

– Она бы никогда этого не сделала. Женя не такая, как о ней пишут. Она не предаст подругу, не станет строить козни, не пойдёт по головам. Она просто искренне любит танец. Как и мы с тобой.

Непроходимый тупизм.

Ты выучила это для того, чтобы хорошо сыграть роль Матери Терезы? В общем, получается отлично.

– Завтра Женя танцует Сильфиду, – напоследок я снова надавила на самое больное.

– Она будет блистать, я уверена. Обязательно позвоню ей сегодня и пожелаю «ни пуха». Я очень жалею, что меня не будет на выступлении… Я ведь даже подарок для неё приготовила – так, небольшой сувенир из поездки… А ты танцуешь?

Она тоже умеет на больное надавить.

– Одну из сильфид.

Карина поморщилась, но тут же заулыбалась во весь рот:

– Поздравляю! Прекрасная роль! Ты будешь очень хороша!

Каждое слово посыпано сахаром, полито мёдом, да ещё и в глазурь опущено. Дура.

На прощание я ещё раз пожелала ей поскорее идти на поправку. Она растянула губы ещё шире. Весь разговор я подозревала, что она что-то колет в них, и теперь сомнений не осталось – нижняя губа в такой широкой улыбке немного даже подворачивалась – такой неестественно толстой она была.

Обколотые губы, нарисованные татуажем брови, вклеенные ресницы, плюс идеальный макияж – её настоящего лица я не видела. Может поэтому я так ошиблась в ней?