Партия жертвы

– Ты… – начал он, запинаясь. – Ты что говоришь? Кто тебе сказал про меня?

– Старуха. Она говорила, а я, идиотка, не поняла вовремя…

– Эльвира давно умерла, Алина, – произнёс он, пристально вглядываясь в моё лицо. – Ты это знаешь. Ты живёшь в квартире, которую она завещала академии.

– Да нет же! – Я вытаращила на него глаза. – Зачем вы это..? Она же… Живёт со мной… Я…

– Алина, ты как себя чувствуешь, девочка? – Его голос вдруг стал мягким, как будто он набрал в рот ваты. – Ты переволновалась просто…

– Я не переволновалась! Я… Вы… Опять вы…

Я не понимала, зачем он снова врёт мне. Зачем говорит такое, если она сейчас в зале? Она ведь уже пришла. Стоит только выглянуть из-за кулис – я помню, какой ряд и место у неё – и мы её увидим. Она здесь.

– Она умерла здесь. В театре.

Я закрываю лицо руками, не в силах смотреть на него.

– Двадцать пять лет назад мой класс танцевал выпускной спектакль. Я не выступал, потому что незадолго до этого сломал ногу. Она упала в фойе. В антракте. Стало плохо с сердцем, а у неё… У неё не было с собой лекарства. Она умерла ещё до приезда скорой.

Я вылетаю из гримёрки. Десять минут до начала. Бегу по тёмным коридорам к сцене. Слышу, как кто-то что-то кричит мне, одёргивает, пытаясь остановить. Я выбегаю на сцену. Все здесь. Краем глаза замечаю, как девочки поправляют цветочные венки в волосах, ещё раз осматривают пуанты. Руслан нервничает: я вижу, как дрожат его руки. Я приближаюсь к краю сцены и замираю перед плотным полотном занавеса. Всего на сантиметр я раздвину его. Этого достаточно. Пятнадцатый ряд. Тридцатое место. Оно пустое. Единственное во всём ряду пустое место.

«Упала в фойе. Умерла до приезда скорой. У неё не было с собой лекарства…» – в ушах звучит голос Виктора.

А следом я слышу её голос: «От сердца ажно две штуки съела – я их с собой всегда ношу…», «Спроси-ка лучше, что он сделал…».

Я хочу вернуться в гримёрку, хочу бросить ему в лицо: «Вы жили с ней! Вы украли лекарство, чтобы отравить Елецкую! Дайте мне танцевать или я расскажу всем!»

Я снова лечу по коридору, не замечая ничего вокруг. Где же гримёрка? Я перехожу на шаг, потом останавливаюсь, оглядываясь вокруг. Бесконечный тёмный коридор. От ледяного ветра по ногам бегут мурашки. Где я? Как попала сюда?

В моих руках смятый листок. Я медленно разворачиваю только что отпечатанный, ещё пахнущий типографской краской буклет театральной программы. Ни краткого содержания, ни имён артистов, постановщиков и музыкантов. Только стих, отпечатанный ярко-алым:

Верность мне ты докажи,Клятву не забудь.Жизнь свою мне предложи,

Жертвою ты будь.Тот, кто верен день из дня,Будет награждён.Тот же, кто предаст меня, —Мукам осуждён.Ближе, ближе подходи,Слушай шёпот мой.Знай, кто жизнь мне посвятил,В смерти есть живой.

В вое ветра за спинойСлышишь шаги.Я иду вслед за тобойЗнай. Берегись.Траур вечный день из дняБудешь носить.Погубившему меняВ жизни мёртвым быть.

В тот день, когда я впервые прочла эти стихи, не со старухой, а со мной говорило Искусство. Но я не поняла.

Руки трясутся, листок падает на пол. Я закрываю ладонями пылающее лицо… Что это за запах? Мерзко-сладковатый, затхлый, плесневелый… Отдёрнув руки, я пялюсь на них, не узнавая. Кожа покрыта тёмно-бурыми разводами. На моих руках её кровь. Кровь Воплощения Искусства.

– Лера! – мой собственный голос звучит чужим, надрывным.

Я бросаюсь обратно к сцене. Считаные минуты до выхода – она должна быть там. Она уже надела платье! Лера!

На бегу я спотыкаюсь о провода и рельсы для декораций, натыкаюсь на бутафорию. Дыхание вырывается хрипами, по щекам текут слёзы. Где же она? Где же сцена?

Вдалеке слышится музыка. Это увертюра к балету «Сильфида».

Я мечусь по тёмным коридорам, но им нет ни конца, ни края. Я потерялась. Это закулисье – мой новый мир? Мир, в котором я навсегда останусь из-за того, что натворила?

– Лера, ты не должна надевать то платье! Хочешь, я надену его вместо тебя? Хочешь, буду танцевать в нём? Не надевай его! Не надевай!

Меня колотит озноб. Я вслушиваюсь в отголоски музыки: па-де-де из первого акта или… уже из второго? Она танцует! Господи, она танцует в том платье!

Вдруг впереди забрезжил свет. Неужели эти коридоры когда-то кончатся? Я бегу к свету. Сейчас, сейчас я буду там. Я буду кричать, я буду умолять остановить спектакль!

Свет льётся из-под двери. Я врываюсь и замираю. Осветительная ложа. Высоко-высоко под потолком. Как я могла выйти сюда? Передо мной, как на ладони, зал и сцена. Она танцует. Живое Воплощение Искусства танцует.

А место в пятнадцатом ряду всё так же пусто. Единственное во всём зале.

Но она здесь. Я знаю, она здесь.