Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— Она вернулась в очень хорошем настроении.

— Ну и где же ее так ублажили?

— На водах — в Германии или, может быть, в Австрии. Новый курорт. Может, слышали — Золотой Отель.

— Как же, как же. Наверняка оставила там целое состояние?

— Да, но все говорят, что лечение дает прекрасные результаты.

— А может, просто помогает сыграть в ящик, — проворчал адмирал Блант. — Ну, а вам там понравилось?

— Откровенно говоря, не очень. Конечно, там неплохо — леса, горы, но…

Сверху донесся властный окрик:

— Эми! Почему ты держишь адмирала в холле? Проводи его сюда, ко мне. Я ведь жду!

— Ну что, не сидится дома? — сказал адмирал Блант, поздоровавшись со своей старой приятельницей. — Вы плохо кончите, дорогая.

— Вот еще! Сейчас все настолько просто: сел, встал — и ты в другом городе.

— А эти аэропорты? Сплошные эскалаторы, подъемники, автобусы…

— А вот и нет. Я каталась в инвалидном кресле.

— Помнится, пару лет назад вы говорили мне, что и слышать о нем не желаете. Мол, гордость вам этого не позволяет.

— Что ж, пришлось поступиться гордостью, Филип. Ну давайте-ка рассказывайте, с чего это вдруг вы решили меня проведать. В прошлом году вы меня этим не очень-то баловали.

— По правде сказать, мне и самому нездоровилось. К тому же были кое-какие дела. Как вы понимаете, на самом высшем уровне. Спрашивают еще у нас, стариков, советов… Правда, следуют им редко. Хоть бы флот не трогали. Так и норовят везде влезть, чтоб им пусто было.

— А вы прекрасно выглядите, — сказала леди Матильда.

— Вы и сами не хуже, дорогая. Глазки так и горят!

— Слышу только неважно. Еще хуже, чем в нашу прошлую встречу. Так что говорите погромче.

— Есть говорить погромче!

— Что вам — джин с тоником, виски ром?

— Похоже, что у вас есть все, на любой вкус. Давайте джин с тоником.

Эми встала и вышла из комнаты.

— Когда она принесет, отошлите ее, ладно? Мне надо с вами поговорить. Тет-а-тет.

Эми принесла напитки; леди Матильда молча махнула рукой в сторону двери, и та вышла — с таким видом, будто только об этом и мечтала. Молодая особа была на удивление тактична.

— Славная девушка, — заметил адмирал, — таких теперь и не найдешь.

— Не ради же этого вы просили ее отослать? Вот бы она слышала, какие вы ей расточаете комплименты.

— Да будет вам… Мне нужно с вами посоветоваться.

— О чем же? О том, где нанять прислугу или какие овощи посадить в этом году?

— Нет, тут дело посерьезней. Надеюсь, вам удастся вспомнить кое-что для нас полезное.

— Милый Филип! Так трогательно, что вы на это надеетесь! Но я сейчас ничего уже не могу вспомнить. И год от году помню все меньше. Хорошо лишь помню тех, с кем была знакома в ранней молодости. Помню даже самых отвратительных своих одноклассниц, хотя особенно приятного в этом нет. Между прочим, из-за этого я и поехала за границу.

— Из-за этого? Чтобы забыть отвратительных одноклассниц?

— Нет-нет, как раз наоборот! Я ездила в гости к одной старой школьной подруге, с которой не виделась тридцать — нет, сорок… или пятьдесят?.. В общем, давно не виделась.

— Ну, и как вы ее нашли?

— Поперек себя шире и куда ужаснее и уродливее, чем была раньше.

— Надо сказать, странные у вас вкусы, милая Матильда.

— Ладно, выкладывайте, что я там должна для вас вспомнить.

— Если можно, еще одного своего друга. Роберта Шорхэма.

— Робби Шорхэма? Разумеется, я его помню.

— Ученый, из самых крупных.

— Конечно же! Разве такого забудешь! Скажите, а что вас заставило о нем вспомнить?

— Интересы государства.

— Забавно, что вы это сказали, — заметила леди Матильда. — Я и сама подумала о том же совсем недавно.

— О чем вы подумали?

— Что он нужен. Или человек, который мог бы его заменить. Если такой найдется.

— Нет, второго такого нет. А теперь послушайте меня, Матильда. Люди любят с вами поговорить. Они вам много чего рассказывают. Я и сам немало вам выложил, грешен.

— А я всегда гадала — с чего бы это? Вряд ли вы ожидали, что я пойму хоть что-нибудь из того, о чем шла речь. А уж о Робби и говорить нечего — в этом смысле вам до него далеко.

— Военных секретов я вам не выдавал.

— Ну, а он мне не выдавал научных. Разве что в очень общих чертах.

— Да, но он с вами об этом часто разговаривал, верно?

— Просто он любил иногда поговорить о том, что поражало мое воображение.

— Прекрасно. Тогда к делу. Я хочу знать, говорил ли он вам когда-нибудь — в те дни, когда бедняга мог еще членораздельно говорить — о некоем проекте Б.

— Проект Б. — Матильда Клекхитон призадумалась. — Что-то знакомое, — сказала она. — Он имел обыкновение рассказывать о тех или иных проектах или о каких-то операциях. Но поймите, все они были для меня абсолютно непостижимы, и он это прекрасно знал. Ему всегда нравилось — ах, как бы это сказать — в общем, удивлять меня. Представьте себе: фокусник вам рассказывает, что умеет доставать трех кроликов из своего цилиндра, а как он это делает — не говорит. Что-то в этом роде. Проект Б.? Да, это было очень, очень давно. Тогда он был просто одержим этим проектом. Я даже иногда его спрашивала: «Как поживает ваш проект Б.?»