Пасынки отца народов. Квадрология. Книга третья. Какого цвета любовь?

Весь следующий день Семён не мог сосредоточиться. Прошлой ночью он почувствовал, что их души созданы друг для друга. Иначе как бы она из сотен окон общаги заметила только его?! Как нашла его взгляд своими глазами и улыбнулась ему?!

Все действия Семёна, все помыслы были обращены только к ней – таинственной и нежной незнакомке, такой одинокой и слабой среди обледенелых многоэтажек, такой тоненькой и хрупкой в этом враждебном ей мире! То, что мир враждебен, Сёма не сомневался ни на секунду! Разве он сам не в нём живёт?! Разве он не видит, что все вокруг дешёвки, которые его не понимают, не ценят. Они не стоят его ногтя, как говорил папа, и в то же время всеми силами хотят ему продемонстрировать, что в нём, Семёне, ни капли не нуждаются! Сёма знает – всё это из зависти, им никогда не стать такими, как он. У него «математическая голова», он хорошо играет на гитаре, а они не хотят его слушать. Он прекрасный спортсмен, и никакой роли не играет, что он сейчас не тренируется. Они обязаны уважать его бывшие заслуги! Этим врождённым алкоголикам и порочным девкам по своей тупости и расхлябанности просто не понять, какой у него глубокий внутренний мир. А она на расстоянии в несколько десятков метров всё поняла!

Сёма, вновь не зажигая света, подошёл к окну.

Она была там. Худенькая сутулая фигурка на ледяном ветру…

«Несколько десятков метров! Всего несколько десятков метров отделяют меня от прекрасной незнакомки! – эта мысль поразила Сёму как молния. – Так ведь нет ничего проще, как спуститься и заговорить с ней!» – он одним движением сунул ноги в полусапожки, рванул с вешалки пальто и выскочил в коридор.

Лифт оказался занят. К чёрту лифт! Если б даже бежать нужно было с небоскрёба, Сёма бы побежал. Ведь внизу стояла она – его прекрасный сон, его мечта!

Почему-то о её несоответствии всем критериям порядочности и добродетели Семён в тот момент не думал. О том, что «нормальная», «не испорченная» девушка не может носить обтягивающие брюки, потому что «видны ноги» и вообще всё «выделяется»; не должна одна без родственников среди ночи шататься по улицам и, тем более, торчать под фонарём, где её может увидеть весь город, и что потом «скажут»?! Всё, что воспитывал и прививал ему Город, каким-то странным образом испарилось. Все беседы папы о «харошай дэвучке, которую вазмом» (хорошей девушке, которую возьмём) завалились в мозгу куда-то очень глубоко, в периферийные нервы и там заблокировались.

Он вылетел на мороз. Дверь на тугой пружине жалобно скрипнула и снова захлопнулась с грохотом, подгоняемая и чудом механики и ледяным ветром.

Она стояла всё там же, на перекрёстке и сняв рукавички дышала на свои замёрзшие пальцы, стараясь их отогреть. Сёма даже не подготовил приветственной речи. Он вообще на знал, о чём будет говорить. Он просто шёл к ней, потому что так ему подсказывало сердце. Незнакомка, видно, заметила его, но вдруг сделала вид, что не видит Сёму, и повернулась к нему боком. Сёма слегка опешил, но потом догадался, что это просто женское кокетство. Какая уважающая себя девушка будет смотреть в упор на приближающегося к ней мужчину?!

– Добрый вечер! – Семён остановился в двух метрах от девушки.

– Добрый вечер! – Приветливо ответила она глубоким контральто, не поворачивая головы.

Как Сёме нравились такие голоса! Не визгливые девичьи, легкомысленные и ветреные, а именно такие – знающие себе цену, серьёзные и сдержанные.

– Я увидел вас и подумал…

Настороженное рычание сзади заставило обернуться. Ну, надо же! В порыве чувств Сёма совсем забыл про собаку!